Начальный этап:
История исследования Азии — ограниченные сведения по географии Азии были известны древним народам Месопотамии. Походы Александра Македонского (IV в. до н. э.), торговля Египта с Индией, наличие торгового пути («шелковый путь») из Китая в Переднюю Азию способствовали постепенному накоплению сведений об Азии. Однако более глубокие знания об этой части суши были получены позднее.

Второй этап:
В VII в. буддийский монах Сюань-Цзан, странствовавший по Центральной и Средней Азии, Индии, изложил сведения по географии, этнографии и истории увиденных стран в одном из своих главных сочинений «Записки о странах Запада», оконченном в 648 г.

Арабский путешественник и географ Ибн Хордадбех (IX-X вв.) описал провинции Передней Азии. Бируни составил труд об Индии, Масуди дал географическое и историческое описание мусульманских стран, Индии, Китая, Палестины, Цейлона.

В IX-X вв. различные регионы Средней и Передней Азии изучали Мукадасси, Ибн Сина, Ибн Фадлан и Ибн Руста. Арабский путешественник Идриси (XII в.), проживший большую часть жизни на Сицилии, в сводном географическом труде описал Малую Азию, которую он посетил.

В XIV в. Ибн Баттута, побывавший во многих странах Азии, написал большой труд, в котором дал весьма колоритное и живое описание этих стран, включая сведения о полезных ископаемых.

В XII-XIII вв. европейцы, совершавшие крестовые походы, собирают сведения о странах Центральной и Южной Азии. В 1253-55 фламандский путешественник, монах Рубрук, предпринял путешествие с дипломатическими целями в Монголию. Отчет об этом самом значительном (до М. Поло) путешествии европейца в Азию содержал ценные сведения по географии Центральной Азии (в частности, в нем указывалось, что Каспийское море является не морем, а озером).

Значительный вклад в развитие представлений об Азии внес путешественник М. Поло (1271-1295), проживший в Китае около 17 лет. «Книга» (1298), записанная с его слов в генуэзской тюрьме, куда он попал во время войны Венеции с Генуей, впервые познакомила европейцев с Персией, Арменией, Китаем, Индией и др. Она была настольной книгой у таких великих мореплавателей, как Колумб, Васко да Гама, Магеллан и др.

Венецианский купец и путешественник М. Конти, странствовавший в 1424 по Индии, посетивший острова Цейлон, Суматра, Борнео, Ява, по поручению папы Римского в 1444 продиктовал отчет об этом путешествии.

В 1468-1474 русский купец А. Никитин предпринял путешествие в Индию. Его путевые записи, содержавшие многосторонние наблюдения, были опубликованы под названием «Хожение за три моря».

В середине XV в. европейцы начали искать морские пути в Азию. Португальские моряки достигли Индии в 1497-1499 (Васко да Гама), посетили Малакку, Макао, Филиппины, Японию. Во второй половине XVI-XVII вв. в страны Южной Азии продолжали проникать голландцы, англичане, испанцы.

В 1618-1619 сибирский казак И. Петлин побывал в Монголии и Китае, нанес маршрут на карту, а увиденное изложил в книге, переведенной на английский, французский и другие языки.

Одним из первых европейцев в 1690-1692 посетил Японию немецкий натуралист и врач Э. Кемпфер, собравший обширный материал о природе, истории и быте народа. Его книга, опубликованная в 1728 в Лондоне, долгое время служила основным источником сведений о Японии.

В этот период наибольший вклад в исследование северных областей Азии, куда не проникали европейцы, внесли русские землепроходцы. К концу XVI в., после похода Ермака, стала в общих чертах известна Западная Сибирь.

В 1639 И. Ю. Москвитин с отрядом казаков достиг побережья Охотского моря. В 1632-1638 отряд под руководством Е. П. Хабарова изучил бассейн реки Лена. В 1649-1653 он пересек Становой хребет, путешествовал в Приамурье, первым составил его карту. В 1643-1646 по рекам Лене, Алдану, Зее и Амуру прошел отряд В. Д. Пояркова, который также представил чертежи пройденных маршрутов и собрал ценные сведения о Дальнем Востоке.

В 1648 экспедиция С. И. Дежнева обогнула Чукотский полуостров и открыла пролив, отделяющий Азию от Америки, и мыс, являющийся крайней северо-восточной точкой Азии. Сибирский казак В. В. Атласов в 1697-1699 путешествовал по Камчатке, достиг Северных Курильских островов и составил описание («скаски») обнаруженных земель.

В XVII в. русские землепроходцы, несмотря на крайне трудные климатические условия, преодолевая огромные пространства, открыли практически всю Сибирь. Завершился этот этап составлением первых карт Сибири, выполненных тобольским воеводой П. Годуновым и его земляком-географом и картографом С. Ремизовым.

Третий этап:
В этот период продолжаются исследования севера и северо-востока Азиатского континента русскими путешественниками и мореплавателями. По указу Петра I снаряжаются Камчатские экспедиции, которыми руководил В. Беринг, помощником был А. Чириков.

Первая экспедиция (1725-1730) прошла по суше через Сибирь до Охотска, а затем, после постройки судов, Беринг вышел в море, обогнул берега Камчатки и Чукотки, открыл остров Св. Лаврентия и прошел проливом, который ныне носит его имя.

Вторая Камчатская экспедиция (1733-1741), благодаря размаху работ известная также как Великая Северная, занимает выдающееся место в истории изучения Арктики и северных районов Азии. Были закартированы азиатские берега Северного Ледовитого океана, открыты Командорские, Алеутские и другие острова, обследованы берега Аляски.

Отдельные отряды возглавляли братья Лаптевы, В. В. Прончищев, С. И. Челюскин (чьи имена увековечены на географической карте). Большой вклад в изучение Центральной Азии внесли миссионеры, давшие в начале 18 в. описание Китая, Монголии и Тибета.

В конце XVIII в. русский путешественник и естествоиспытатель П. С. Паллас исследовал Восточную Сибирь и Алтай. В 1800-1805 Я. Санников открыл и описал Столбовой и Фаддеевский острова Новосибирского архипелага, предположил существование к северу от него Санникова земли.

В 1811 В. М. Головнин предпринял путешествие на Курильские острова, составил их опись и карту. Во время экспедиции он был захвачен в плен японцами. Его воспоминания о пребывании в 1811-1813 в плену, содержащие сведения о стране и обычаях японцев, стали первым на русском языке описанием Японии.

В 1821-1823 П. Ф. Анжу исследовал побережье Северного Ледовитого океана (между устьями рек Оленек и Индигирка), выполнивший ряд астрономических и геомагнитных наблюдений.

Википедия

Ф. П. Врангель в 1820-1824 возглавлял экспедицию по изучению северных берегов Восточной Сибири. По сведениям, полученным от чукчей, он в Чукотском море определил положение острова, названного позднее его именем.

В 1829 по приглашению русского правительства А. Гумбольдт предпринял путешествие на Урал, Алтай, в юго-западную часть Сибири, на берега Каспийского моря, в киргизские степи, результаты которого были освещены в трудах «Центральная Азия» и «Фрагменты по геологии и климатологии Азии». Ф. П. Литке во время кругосветного путешествия в 1826-1829 обследовал восточный берег Азии и Камчатку.

Четвертый этап:
С середины XIX в. резко возрастает роль систематических исследований, проводимых научными институтами, географическими обществами и топографическими службами Англии, Франции, Нидерландов, Германии, Японии и Китая. Увеличилось число монографических описаний Азии.

Русское географическое общество, созданное в 1845, разворачивает работы в Сибири и на Дальнем Востоке. В 1856-1857 П. П. Семенов-Тян-Шанский совершил путешествие на Тянь-Шань (дал его первую орографическую схему), обследовал западные отроги Заилийского Алатау, первым из европейцев поднялся на склоны массива Хан-Тенгри. В память о его достижениях в изучении Тянь-Шаня в 1906 к его фамилии было добавлено «Тян-Шанский».

А. П. Федченко в 1868-1871 совершил несколько путешествий по Туркестану, первым из русских путешественников посетил Алайскую долину, открыл Заалайский хребет, исследовал низовья реки Сырдарья.

В 1872-1876 А. И. Воейков посетил Южную и Переднюю Азию, Китай, Японию, Индию, Среднюю Азию, собрав ценные сведения о климате различных регионов Азии. В 1877-1880 И. Д. Черский дал детальное географическое и геологическое описание побережья Байкала.

В 1870-1885 организованы четыре экспедиции в Центральную Азию под руководством Н. М. Пржевальского, открывшие многие ранее неизвестные удаленные области - Куньлунь, Наньшань, Тибет и др. Его исследования продолжили русские путешественники - М. В. Певцов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Г. Ц. Цыбиков. В. А. Обручев, много работавший в Средней Азии, совершил три экспедиции в Закаспийскую область (1886-1888), открыл ряд хребтов в горах Наньшань, хребет Даурский и др., исследовал нагорье Бэйшань.

В конце XIX- начале XX вв. русские ученые (И. В. Мушкетов, Л. С. Берг) продолжают систематические исследования Азии. Строительство Транссибирской магистрали также стимулировало регулярные изыскания прилегающих к ней территорий.

Впервые северо-восточный проход из Европы на Дальний Восток осуществил в 1878-1879 Н. Норденшельд, позднее (1911-1915) этот путь, только уже с востока на запад, повторила экспедиция Б. А. Вилькицкого. В этот период начинаются углубленные географические исследования учеными азиатских стран (Японии, Китая, Индии, Индонезии).

Начиная с середины XX в. интенсифицируются исследования в российской части Азии, связанные с народнохозяйственным освоением огромной территории, создаются региональные научные центры и институты, ведущие работы по картографированию (в т. ч. крупномасштабному) и комплексному изучению Сибири и Дальнего Востока. Налаживаются регулярные плавания по Северному морскому пути. Ведутся систематические исследования международными экспедициями.

Вплоть до середины XIX в. Центральная Азия 1 изображалась на картах по древним и средневековым китайским источникам. Это были нередко хорошие для своего времени карты, но они давали все же лишь приблизительное представление о сложных горных системах, занимающих.значительную часть территории Центральной Азии. Горы на китайских нартах изображались «холмиками», разбросанными по всей Центральной Азии. Местами там, где проходят горные цепи, эти «холмики» сближены. Было много неточностей в изображении рек и озер, а часть их вообще отсутствовала на картах.

Все имевшиеся к середине XIX в. европейские, в том числе и русские, карты Центральной Азии - показывают во внутренней части материка многочисленные несуществующие горные хребты, реки, озера. Некоторые из них были нанесены на карты по рассказу Марко Поло, путешествовавшего в Китай еще в XIII в. ; Ведь его книга «История чудес мира» была переведена на многие европейские языки. Даже на карте горных цепей и вулканов Центральной Азии знаменитого немецкого географа А. Гумбольдта были ошибки. Некоторые выводы Гумбольдта в его книге «Центральная Азия», например, о существовании вулканов в Центральной Азия оказались неверными.

Создание достоверной карты Центральной Азии неразрывно связано с организацией в Петербурге Русского географического общества. Необходимость такого научного центра ясно видели передовые представители русской науки и культуры, возглавляемые автором знаменитого «Толкового словаря живого русского языка» Владимиром Ивановичем Далем. В организации Общества приняли участие крупнейшие ученые - академики Э. X. Ленц, К. И. Бэр и такие прославленные мореплаватели, как И. Ф. Крузенштерн, Ф. Ф. Беллинсгаузен, Ф. П. Литке. 19 сентября 1845 г. на квартире Даля состоялось собрание учредителей Общества, избравшее 51 действительного члена. Вице-председателем единодушно был утвержден Ф. П. Литке.

1 Границы ее следующие: на севере западе - государственная граница СССР, на востоке - хребет

Большой Хинган, на юге - Великая китайская стена до г. Ланьчжоу и подножие хребта Куньлунь. Председателем Географического общества до Октябрьской революции был член царской фамилии, а фактически им руководил избираемый вице-председатель. Литке заслужил огромный авторитет не только своими знаменитыми плаваниями, Но и активной научной деятельностью в Академии наук.

Литке руководил Обществом свыше 20 лет, оставив лишь на время пост вице-председателя в связи с Крымской войной. В это время он был назначен главным командиром и военным губернатором Кронштадтского порта. Организованная под его руководством оборона заставила английский флот отказаться от всяких посягательств на Петербург и балтийские владения России. За эти боевые заслуги Литке получил чин полного адмирала. В 1857 г. Литке вернулся к руководству Обществом. В 1864 г. он стал одновременно и президентом Академии наук и во многом способствовал ее успешной деятельности.

Географическое общество за первую четверть века своей работы достигло огромных успехов в исследованиях. В этом немалая заслуга Литке, отдававшего Обществу все свои знания и опыт. Он поддерживал смелые предложения путешественников и привлекал к исследованиям людей с передовыми взглядами. Так, он не побоялся нареканий царского двора и привлек к работе в Сибирский отдел Общества политических ссыльных, участников польского восстания 1863 г. И. Д. Черского, В. И. Дыбовского, В. Годлевского, А. Л. Чекановского. Эти выдающиеся исследователи впоследствии при содействии Литке получили амнистию. Доброжелательное отношение к людям было характерной чертой замечательного ученого и мореплавателя. Еще перед началом своего кругосветного плавания на «Сенявине» в 1826-1829 гг. Литке, собрав в кают-компании офицеров, сказал им: «Я полагаю, что мы можем обойтись без применения рукоприкладства и телесных наказаний. Как просвещенные начальники, вы всегда найдете в каждом отдельном случае для провинившихся культурные меры воздействия, кои, несомненно, принесут больше пользы, нежели грубое и унижающее человека Наказание». Чтобы оценить значение этих слов, надо вспомнить, что они были сказаны в эпоху царствования Николая I, когда палочная дисциплина и телесные наказания были обычным явлением.

В возрасте 75 лет Литке уже не мог одновременно руководить Академией наук и Географическим обществом. Пост вице-председателя Общества он передал Петру Петровичу Семенову-Тян-Шанскому, с именем которого связаны наиболее блистательные страницы истории русских географических открытий второй половины XIX в.

Семенов-Тян-Шанский окончил Петербургский университет и в 1849 г. был избран в члены Географического общества. Ему поручили перевести на русский язык труд известного немецкого географа Карла Риттера «Землеведение Азии». Это сочинение обобщало все имевшиеся в то время сведения об Азии. Молодой ученый увидел существенные пробелы этого добросовестного, но чисто кабинетного труда. Он стал мечтать об экспедиции в Тянь-Шань. «Притягивали меня к себе горы, которых я, изучивши географию вполне в теории, не видал в своей жизни»,- вспоминал он впоследствии. Чтобы подготовиться практически к исследованиям гор, ученый путешествует в Альпах, затем по Италии, где 17 раз поднимается на Везувий. Одно из этих восхождений во время извержения 1854 г. едва не стоило ему жизни.

В декабре 1855 г. Семенов-Тян-Шанский вернулся в Россию и представил в Географическое общество законченный перевод первого тома «Землеведения» с дополнениями, составившими половину этой объемистой книги. Перевел он и последующие два тома. Чтобы пополнить их новыми достоверными сведениями, Географическое общество весной 1856 г. отправило экспедицию во главе с Петром Петровичем на Тянь-Шань.

В конце августа он прибыл в поселок Верный (ныне Алма-Ата), основанный за два года до этого у подножия Заилийского Алатау - преддверия Тянь-Шаня. Верный стал исходным пунктом маршрутов путешествия.

В начале сентября ученый выступил на лошадях через не хоженные европейцами кручи Кунгей-Алатау. Неделю спустя его отряд проник к восточной оконечности оз. Иссык-Куль и отсюда, с берегов этого «Теплого озера» (в переводе с киргизского), Петр Петрович увидел наконец свою мечту - «Небесные горы».

В конце сентября он прошел к западному берегу озера и установил, что р. Чу берет начало не из озера, как полагали раньше, а в одной из долин со склонов Тянь-Шаня.

В июне следующего года исследователь проник в глубь Тянь-Шаня. По долинам Джеты-Огуз и Заукинской он достиг сыртов - обширных холмистых нагорий с роскошной альпийской растительностью и открыл несколько теплых источников. Однако признаков недавнего вулканизма в горах не обнаружилось. Отряд экспедиции пересек эту внутреннюю область Тянь-Шаня, которую китайцы назвали Цунь-линь, т. е. Луковые горы, и открыл верховья р. Нарына - истока Сыр-Дарьи. Последний поход в июле 1857 г. увенчался еще большим успехом. Через перевал Кок-Джар Петр Петрович проник в самое сердце «Небесных гор» и вышел к их главному хребту с пиком Хан-Тенгри («Властелин неба»). Затем он достиг крупнейшего ледника этих гор Сарыджаза (позже назван его именем) и установил, что вечные снега на Тянь-Шане лежат значительно выше, чем на Кавказе и в Альпах. Ученый правильно объяснил, что это результат небольшой влажности воздуха внутренних областей Азии, отдаленных от океанов. Он доказал, что Тянь-Шань - не молодые вулканические, а очень древние складчато-сбросовые горы. В Тянь-Шане оказалось много ледников. В горах путешественник увидел ясно выраженную вертикальную поясность климата, растительности, почв. На основе собранных материалов Петр Петрович составил схему строения рельефа Тянь-Шаня. Он изучил более 20 горных проходов, собрал богатые коллекции горных пород, растений, животных.

В Петербург Семенов-Тян-Шанский вернулся с уже готовым планом новой экспедиции, но его на долгие годы захватила деятельность, связанная с подготовкой реформы 1861 г. об отмене крепостного права. Однако он продолжал активно участвовать в работе Географического общества. В 1860 г. Петра Петровича избирают председателем отделения физической географии, а в 1873 г. - вице-председателем Географического общества. Этот пост он занимал до своей смерти в 1914 г. Под его руководством был составлен пятитомный «Географическо-статистический словарь Российской империи» и издано 11 томов полного географического описания России. Заслуги исследователя в изучении Тянь-Шаня были настолько велики, что с 1906 г. (в ознаменование полувекового юбилея его выдающегося путешествия) к его фамилии Семенов добавили слово «Тян-Шанский».

Мировую славу русской географической науке принесли путешествия Николая Михайловича Пржевальского. Окончив в Петербурге Академию Генерального штаба, Николай Михайлович стал преподавать географию и историю в Варшавском военном училище. В учебнике географии, которым он пользовался, было много пробелов. Так, например, о природе Центральной Азии говорилось, что она не исследована. Это и натолкнуло Пржевальского на мысль об экспедиции. Он разработал план путешествия в Центральную Азию и обратился за помощью в снаряжении экспедиции в Географическое общество. Ему, еще не искушенному в путешествиях, было отказано.

Но Семенов-Тян-Шанский понял, что из Пржевальского может выйти незаурядный исследователь и посоветовал для начала заняться изучением Дальнего Востока.

Николай Михайлович добился перевода в Восточно-Сибирский военный округ. Он блестяще оправдал надежды Семенова-Тян-Шанского: самостоятельно выполнил в 1867-1868 гг. исследования на Дальнем Востоке, о которых написал интересную и ценную для науки книгу «Путешествие в Уссурийском крае». После этого Географическое общество согласилось командировать Пржевальского в Центральную Азию.

В период с 1870 по 1885 г. Пржевальский совершил 4 больших путешествия, продолжавшихся в общей сложности около 8 лет. О тяжелых испытаниях и великих радостях научных открытий, выпавших на долю путешественника и его верных спутников, он увлекательно рассказал в своих книгах. Каждая из них посвящена одной из его экспедиций: «Монголия и страна тангутов», «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки», «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор», «От Кяхты на истоки Желтой реки». Эти сочинения были переведены на многие языки, переиздаются в наше время и представляют интерес не только для ученых, но и для широких кругов читателей.

Протяженность всех маршрутов Пржевальского по Центральной Азии составила 32 тыс. км, т. е. близка к длине окружности Земли, а площадь территории, положенной им на карту, превысила 7 млн. км 2 , т. е. равна Австралии.

Путешественник сделал первое подробное описание великой пустыни Гоби и других пустынь Центральной Азии. Он установил, что Гоби, окруженная высочайшими горами, напоминает громадную чашу, наполненную песками, каменистыми и глинистыми отложениями. Пржевальский первым посетил и описал громадные хребты Куньлуня. Он установил, что Нань-Шань не один хребет, а горная система, и впервые правильно нанес на карту многие высочайшие горные цепи Центральной Азии.

Пржевальский достиг верховьев великих китайских рек Янцзы и Хуанхэ, описал самую крупную бессточную реку Центральной Азии - Тарим, исследовал и правильно нанес на карту оз. Лобнор и много других озер и рек.

Исследователь собрал громадный гербарий, в котором насчитывалось свыше 15 тыс. растений. Среди растений оказалось 218 видов, ранее неизвестных науке. Очень ценны были зоологические коллекции Пржевальского. Путешественник привез из экспедиций десятки новых видов животных, в их числе дикого верблюда и дикую лошадь, названную лошадью Пржевальского.

Таковы основные итоги исследований Пржевальского в Центральной Азии, сделавшие его самым прославленным путешественником XIX в. Его избрали почетным членом многих научных русских и иностранных обществ. По решению Академии наук в честь Н. М. Пржевальского была выбита золотая медаль с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии».

Путешественника ждали новые открытия, но за день до выступления из г. Каракола (ныне Пржевальск) в пятое путешествие он почувствовал себя плохо и 20 октября 1888г. скончался на руках своих помощников. Исполняя последнюю волю Пржевальского, его похоронили на берегу Иссык-Куля, вблизи города, ныне носящего его имя. На могиле Николая Михайловича сооружен красивый памятник: на гранитной скале - бронзовый, распростерший крылья орел. В клюве гордой птицы оливковая ветвь - символ мирных целей научных исследований. У ног орла - карта Азии с маршрутами путешествий Пржевальского.

После смерти Н. М. Пржевальского исследования Центральной Азии продолжил Михаил Васильевич Певцов. Еще в 1876 г. он впервые обследовал Джунгарию между Булун-Тохоем и Гучэном, а в 1878- 1879 гг. прошел 4 тыс. км по неизвестным районам Монголии и Гоби.

Певцов оказался достойным преемником Пржевальского. В 1889-1890 гг. экспедиция под его руководством прошла маршрут в 10 тыс. км по обширной области, примыкающей к Куньлуню, которая на карте четвертого путешествия Пржевальского обозначена как «местность совершенно неизвестная». На месте «белого пятна» на карте появились изображения новых хребтов, рек, озер и знаменитой Турфанской впадины, дно которой расположено на 154 м ниже уровня океана. Почти одновременно с Певцовым к ней с другой стороны проникла еще одна экспедиция Географического общества, возглавляемая Г. Е. Грумм-Гржимайло. Было установлено, что эта величайшая бессточная котловина Центральной Азии простирается на 200 км в длину и 70 км в ширину.

В результате всех этих экспедиций почти все «белые пятна» на карте Центральной Азии были заполнены.

В 1893-1895 гг. самостоятельную экспедицию совершил участник третьего и четвертого путешествий Пржевальского Всеволод Иванович Роборовский. Он прошел по горам Восточного Тянь-Шаня, Нань-шаня, Северного Тибета. Этот путь по «неведомой высокой Азии» для Роборовского закончился трагически - его разбил паралич. Руководить экспедицией стал Петр Кузьмич Козлов, также ученик Пржевальского и его спутник в четвертом путешествии по Центральной Азии.

В 1899-1901 гг. Козлов возглавил новую Монгольско-Тибетскую экспедицию. Она открыла большой горный хребет, получивший имя Русского географического общества.

Мировую славу принесло Козлову путешествие 1907-1909 гг., во время которого на северной окраине пустыни Алашань он нашел древний погребенный в песках город Хара-Хото («хара» - черный, здесь в смысле «мертвый», «хото» - город). Раскопки Хара-Хото дали интересные материалы.

Из-под развалин и песков были извлечены обрывки тканей, черепки посуды, оружие, много монет, первые в мире китайские бумажные деньги XIV в. и, что особенно важно, библиотека, насчитывающая две тысячи томов. Эти книги поведали о волнующих событиях истории народов, населявших Центральную Азию в XI - XIII вв. Оказалось, что Хара-Хото был одним из центров государства Си-ся, разгромленного в 1226 г. ордами Чингисхана. Изучение найденных Козловым документов позволило судить о высоком уровне материальной и духовной культуры этого государства, а также об уходящих в глубь веков связях между странами Востока и Запада.

Свою последнюю экспедицию Козлов совершил уже в советское время, в 1923-1926 гг., во время которой в районе столицы Монголии Улан-Батора обнаружил курганы-могильники гуннов двухтысячелетней давности.

Крупнейшим после Пржевальского исследователем Центральной Азии был Григорий Николаевич Потанин. С 1876 по 1899 г. он совершил пять выдающихся путешествий по Монголии, Северному Китаю, Большому Хингану. Григорий Николаевич собрал самый обширный гербарий Центральной Азии и открыл несколько десятков видов новых растений. Но наиболее ценными оказались собранные Потаниным материалы о многих тюркских и монгольских племенах. Таким успехом он обязан прежде всего помощнику и другу - жене Александре Викторовне. Ведь в странах, где господствуют феодальные и патриархально-родовые отношения, где удел женщин - самый тяжелый труд и бесправие, женщине было намного легче ознакомиться со многими сторонами уклада жизни семьи, чем мужчине, особенно чужеземцу.

Маршруты путешествий П. К. Козлова

Для Потаниной, с ее отзывчивостью и добротой, путь на женскую половину дома был всегда открыт. В истории географии Потаниной принадлежит особое место - она была не только помощником мужа, но и самостоятельным исследователем и оказалась первой женщиной, награжденной за научные труды золотой медалью Русского географического общества.

В начале XX в. последние, наиболее труднодоступные районы Центральной Азии были пройдены и ее природа в значительной мере изучена. В этом великая заслуга наших путешественников и Русского географического общества.



Великие открытия русских учёных в Центральной Азии.

// СПб: Изд-во А. Голода. 2011. 248 с.

Глава 1.

Русские учёные на тропах Центральной Азии.

Вопрос о том, что следует понимать под географическим термином «Центральная Азия», отнюдь не тривиален - ведь наряду с ним имеется и другой - «Средняя Азия», который в современной англоязычной научной литературе используется крайне редко.

Среднюю Азию русские и западноевропейские ученые в XVIII и в начале XIX в. называли Большой Бухарией, а земли к востоку от неё - Малой Бухарией. Название «Туркестан», позднее принятое в науке и геополитике для обеих Бухарий, следует считать условным, поскольку оно никогда не употреблялось местными жителями. В 1829 г. русский исследователь Н.Я. Бичурин предложил внести ясность в этот слишком рыхлый географический термин: земли Средней Азии стали именоваться в науке Западным Туркестаном, а земли к востоку от него - Восточным Туркестаном.

Исторические судьбы территорий, расположенных вблизи Восточного Туркестана, позволяют нам расширить это понятие, подобно тому, как в истории культуры Востока возникло понятие «Greater India», под которое были подведены все области исторического распространения индийской культуры.

Какие же территории включает в себя историко-культурный регион Центральная Азия? Его границы охватывают огромное пространство - Восточный Туркестан, Западную Монголию (Джунгарию), Тибет, Северо-Западный Китай. Историко-культурное единство связало эти земли, но их цивилизационная целостность стала известна науке лишь благодаря экспедиционной работе русских учёных, начатой на излете XIX в.

Русские путешественники, географы, историки, археологи, ботаники и зоологи, востоковеды-археологи, лингвисты-палеографы прошли по землям Центральной Азии, открывая одну область за

другой. Географическая карта региона и научно реконструированная история культуры народов, населявших его в I тыс. н.э., - таковым стал итог тяжкого и полного опасностей труда отечественных исследователей.

Делу исследования этих территорий русские учёные отдавали себя без остатка. Центральная Азия, словно неведомая сила, притягивала их, забирала годы жизни и здоровье, но взамен одаривала этих подвижников науки открытиями, обессмертившими их имена.

О каждом из русских учёных, пополнивших сокровищницу географических и историко-культурных открытий в Центральной Азии, можно написать и серьёзное исследование, и захватывающий роман - настолько плодотворным и насыщенным приключениями был их путь первооткрывателей.

Географическое положение Российской империи давало отечественным учёным неоспоримое преимущество в исследовании Центральной Азии. Из западноевропейских коллег лишь англичане обладали сходными возможностями - они могли использовать колониальную Индию как плацдарм для экспедиций в Центральную Азию.

С середины XVIII по середину XIX в. Россию более всего интересовала Западная Монголия (Джунгария), и не только потому, что это была ближайшая и более всего известная территория, с которой приходилось поддерживать торговые связи. На то имелись и геополитические причины. Во второй половине XVII в. Китай благодаря возвышению династии Цин значительно увеличил свои экспансионистские амбиции. Цинская империя активно проявила намерения захватить Западную Монголию и тем самым приблизиться к границам России.

Чтобы урегулировать отношения с Китаем, Россия в 1725 г. послала в Пекин известного дипломата С.Л. Рагузинского. В его задачи входило обследование русско-монгольской границы и переговоры о возможности развития торговых связей России с Монголией. В последнем аспекте посольство Рагузинского не дало желаемых результатов. В 1758-1759 гг. династия Цин осуществила захват Джунгарии. Тем не менее Россия не отказалась от намеченных планов и с пограничной полосы продолжала вести разведку в данном районе Центральной Азии.

В конце XVIII в. у Российской империи появился новый геополитический конкурент, претендовавший на Джунгарию, - Великобритания. Между двумя империями развернулась так называемая Большая Игра - соперничество, принявшее характер комплексной и весьма продолжительной борьбы за влияние в Центральноазиатском регионе. Россия пыталась через Джунгарию оказывать давление на Китай и одновременно отслеживала британскую политическую и военную активность.

Китай в середине XIX в. после Опиумной войны с Британской империей и Тайпинского восстания ослабил свои попытки захватить Синьцзян и Западную Монголию. Однако Российская империя вовсе не собиралась оставаться в роли безучастной наблюдательницы этих событий и в 1860 г. воспользовалась шансом аннексировать Амурскую и Уссурийскую области.

Русская геополитическая активность развивалась и в Средней Азии - генералы Черняев и фон Кауфман присоединили к России территории Кокандского и Хивинского ханств, стремительно продвинув границы Отечества на Восток.

Для России эпоха изучения Центральной Азии началась в середине XIX в. В 1845 г. в Санкт-Петербурге было основано Императорское Русское Географическое общество (ИРГО, или РГО) под Высочайшим покровительством и под председательством одного из великих князей. Первым вице-председателем РГО стал контр-адмирал Фёдор Петрович Литке. В состав его членов вошли не только учёные, но и значительное число военных, что свидетельствовало о совпадении исследовательских и геополитических целей деятельности этой организации.

Составленные в 1848 г. немецкими учёными К. Риттером и А. Гумбольдтом географические карты Центральной Азии основывались на китайских прототипах и нуждались в проверке и серьезных уточнениях. Поэтому ИРГО ставило перед русскими экспедициями задачи картографирования, фиксации путей сообщения, описания водных артерий, гор и горных перевалов, особенностей климата. Наряду с этим в планы ИРГО ставились вопросы описания народонаселения и его этнографических характеристик, учёта археологических памятников.

Член ИРГО, выдающийся отечественный учёный-географ Пётр Петрович Семёнов стал первым европейцем, покорившим горные вершины Тянь-Шаня в 1856-1857 гг. В ходе своей экспедиции он описал геологию обследованной им части Центральной Азии. Позднее, в 1873-1914 гг., когда он являлся вице-президентом ИРГО, экспедиционные обследования Восточного Туркестана, Тибета, Монголии и северо-западных территорий Китая сделались приоритетными для отечественной науки. В 1906 г. деятельность П.П. Семёнова была особо отмечена Императором: фамилии учёного был добавлен наследственный прославляющий эпитет - Тян-Шанский.

В 1858-1859 гг. исследование и картографирование горных массивов Центральной Азии продолжил Б.Л. Громбчевский, направленный в Кашгар.

В те же два года отечественный учёный казахского происхождения Ч.Ч. Валиханов совершил первое путешествие в Кашгар с историко-культурными целями. Он изучал дислокацию археологических памятников и собирал древние манускрипты. Ч.Ч. Валиханов первым обратил внимание на реликты буддийской культуры, сохранившиеся на территории Восточного Туркестана, - руины буддийских пещерных монастырских комплексов, и сделал соответствующие пометки на топографической карте своего маршрута.

Анализ статистических материалов по Центральной Азии проводился Военно-учёным комитетом, учреждённым по инициативе Н.Н. Обручева (1830-1904). Эта организация публиковала результаты своей работы в собственном периодическом издании - «Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии». Каждый, кто по долгу службы или роду занятий был связан с Центральной Азией, пользовался данным изданием.

В 1878-1879 гг. в регионе действовала экспедиция ботаника А.Э. Регеля, направленная в Кульджу и Турфан. Она доставила в Санкт-Петербург уникальную по представительности коллекцию редких растений. Наиболее ценная часть материалов этой коллекции была собрана лично Регелем.

В 1889 г. Г.Е. Грум-Гржимайло (1860-1936) обследовал северные районы Восточного Туркестана.

Поистине великим русским исследователем этого региона стал Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888), совершивший четыре грандиозные экспедиции. Ему, учёному и путешественнику, мы посвятим в этой книге отдельный раздел. Здесь же необходимо сказать, что Пржевальский ушёл из жизни в начале своей последней экспедиции, погибнув в 49-летнем возрасте от брюшного тифа. Поскольку его отряд, полностью экипированный, уже выступил в поход, ИРГО решило не прерывать экспедицию и послать для руководства ею М.И. Певцова (1843-1902). Карты из китайского атласа 1863 г. для него скопировал Э.В. Бретшнейдер, и экспедиция получила тем самым приблизительный план продвижения по Восточному Туркестану, Чжунгарии и Северо-Западному Тибету.

Путешествие М.И. Певцова успешно завершилось, и учёный написал о нём книгу «Путешествие по Восточному Туркестану, Кунь-Луню, северной окраине Тибетского нагорья и Чжунгарии (1889-1890)». Хотя отряд прошел по маршруту, намеченному Пржевальским, главную мечту великого путешественника - посещение Лхасы экспедиция Певцова не осуществила.

В этой экспедиции приняли деятельное участие ученики Пржевальского - В.И. Роборовский и П.К. Козлов, впоследствии прославившие отечественную науку и свои имена. В 1893-1895 гг. В.И. Роборовский обследовал Турфан. А экспедиция П.К. Козлова в Хара-Хото в 1909-1910 гг. явилась едва ли не одной из самых важных вех в истории изучения культуры Центральной Азии.

Представительные коллекции центральноазиатской флоры и фауны, обогатившие музеи Санкт-Петербурга, привёз Михаил Михайлович Березовский (1848-1919), окончивший биолого-почвенный факультет Санкт-Петербургского университета как зоолог. Начиная с 1876 г., Березовский неоднократно принимал участие в экспедициях Григория Николаевича Потанина (1835-1920) в Монголию, Северо-Западный Китай, в Восточный Туркестан и северо-западные районы Тибета. В общей сложности 14 экспедиций прошли с его участием. Сначала он вел исследования как зоолог и ботаник, а с 1902 по 1908 гг. руководил экспедициями в Китай и Центральную Азию, работая в их составе как географ и

этнограф. Во время одной из них он вел исследования в Шанхайской обсерватории.

Навыки экспедиционной работы Березовский приобрёл в путешествиях, возглавлявшихся Г.Н. Потаниным. Самым трудным в подготовке к экспедиции был вопрос субсидирования. Из писем Потанина Березовскому, которые хранятся в Архиве востоковедов Института восточных рукописей РАН видно, как напряжённо велись поиски финансовых средств. Определённую их часть предоставляло РГО, но её не хватало, чтобы снарядить экспедицию. Некоторую субсидию давала Академия наук. Остальное могли представить добровольные спонсоры. Поскольку Потанин поддерживал движение «сибирского областничества» и много времени проводил в Иркутске, Бийске, Барнауле, Красноярске и других городах Восточной Сибири, он пользовался большим авторитетом в среде местного купечества. Многие из весьма состоятельных купцов снабжали его необходимыми средствами.

Первая небольшая экспедиция М.М. Березовского с целью проведения археологической разведки была направлена в 1905 г. в Кучу Комитетом для изучения Средней и Восточной Азии. Вместе с ним поехал его родственник - художник и архитектор Матвей Михайлович Березовский.

Одновременно с отрядом М.М. Березовского в Куче работала французская экспедиция Поля Пеллио. Французский исследователь нашёл там санскритские рукописи, в которых упоминались шесть имён правителей Кучи. Г.Ж. Пино датировал их правление периодом 624-646 гг. на основе тех тохарских письменных памятников, в которых встречаются эти же имена. Датировкой находок занимались также и другие учёные. Все сошлись на том, что обнаруженные в процессе раскопок рукописи и граффити относятся к VII в. н.э. Соответственно этому следует датировать VII в. н.э. и находки Березовского - часть рукописей, живописные альбомы, выполнен-

ные акварелью, фрагменты тканей и деревянной эпиграфики, надписи на штукатурке, добытые в тех же местах Кучанского оазиса, где проводил изыскания П. Пеллио.

Березовский привёз в Азиатский Музей Академии наук более 200 фрагментов тохарских рукописей (кучанских, написанных на тохарском Б языке) и около 100 староуйгурских рукописей. Большинство из них были зафиксированы на оборотах китайских буддийских свитков.

Учителю Березовского - Г.Н. Потанину удалось добиться больших достижений в исследовании Монголии. В 1876-1877 и в 1879-1880 гг. были совершены экспедиции в Северо-Западную Монголию и Туву, в 1884-1886 и в 1892-1893 гг. Потанин обследовал Северный Китай, Восточный Тибет и Центральную Монголию.

Самым научно перспективным историко-культурным открытием конца XIX - начала XX вв. явилось обнаружение следов индоевропейской цивилизации I тыс. н.э. на территории Восточного Туркестана. Этим наука обязана в первую очередь российскому Генеральному консулу в Кашгаре, учёному и дипломату Николаю Федоровичу Петровскому (1837-1908). Именно он подал в Императорскую Российскую Академию наук докладную записку о необходимости обследования восточнотуркестанских древностей. Его имя навсегда останется в истории науки рядом с именем академика С.Ф. Ольденбурга, непременного секретаря Академии наук, учёного-индианиста, палеографа и археолога. С.Ф. Ольденбург сразу же понял приоритетную значимость научной инициативы Петровского. И именно этот классик отечественного востоковедения превратил исследование древних памятников Восточного Туркестана в международное научное предприятие и лично возглавил экспедиции русских исследователей в Восточный Туркестан и Дуньхуан.

В организации экспедиций в Восточный Туркестан продолжало играть важную роль РГО. По плану, составленному Ольденбургом, в 1898 г. северные оазисы Восточного Туркестана обследовала экспедиция Д.А. Клеменца (1848-1914). В результате интенсивной изыскательской работы Клеменц доставил в Санкт-Петербург большую коллекцию памятников искусства и предметов материальной

культуры, которые ныне хранятся в Музее антропологии и этнографии (Кунсткамера) им. Петра Великого.

Привёз Клеменц и несколько древних рукописей - уйгурских и санскритских, которые обогатили коллекцию Азиатского музея (ныне - Институт восточных рукописей РАН). С его экспедиции и началась эра собственно археологических изысканий в Восточном Туркестане. Д.А. Клеменц проводил планомерные раскопки, чего не делали до него ни русские, ни западноевропейские исследователи региона. Однако, несмотря на новаторство и результативность своей экспедиции, сам учёный скромно именовал её «рекогносцировкой».

На основе данных, полученных этой экспедицией, в январе 1900 г. Д.А. Клеменц и двое других русских учёных - H.И. Веселовский и С.Ф. Ольденбург подали Записку в Восточное Отделение Русского Археологического Общества (РАО). В ней было представлено обоснование необходимости новых исследований в Восточном Туркестане. К тому времени учёные располагали топографическими картами, составленными Н.Ф. Петровским. На них были обозначены местности, заслуживающие серьёзного археологического обследования, указаны дороги, ведущие к местам дислокации памятников, и расстояния в днях пути. Эти уникальные документы увидели свет только в 2008 г. благодаря усилиям И.Ф. Поповой, директора Института восточных рукописей РАН, где и хранятся их оригиналы.

Д.А. Клеменц, Н.И. Веселовский и С.Ф. Ольденбург предлагали проект организации двух экспедиций, во время которых планировалось произвести, во-первых, изучение памятников художественной культуры, сохранившихся в развалинах, во-вторых, археологические раскопки, а также приобрести у местных самодеятельных поисковиков любые артефакты, способные дать представление о раннесредневековой культуре оазисов Восточного Туркестана.

После обсуждения на заседании Восточного Отделения РАО Записка была направлена в Министерство финансов. Однако ответ был получен отрицательный: «Г-н Министр финансов не нашёл воз-

можным ассигновать ныне суммы, просимые Императорским Русским Археологическим Обществом на Турфанскую экспедицию».

В числе русских экспедиций в Восточный Туркестан были и этнолингвистические. Две из них совершил С.Е. Малов (1880- 1957): в 1909-1911 и в 1913-1915 гг. В то время этот в дальнейшем известный учёный-тюрколог лишь готовился написать диссертацию, и его направили в регион для сбора диссертационных материалов по живым тюркским языкам и диалектам. Обе его экспедиции оказались очень успешными в аспекте пополнения фондов Азиатского музея. Тибетская эпиграфика на дереве и староуйгурские рукописи, привезённые им, составляют ныне весьма ценную часть коллекций ИВР РАН.

В 1899 г. на Международном конгрессе востоковедов в Риме В.В. Радлов выступил с сенсационным докладом о находках в Восточном Туркестане. Результатом его выступления стало учреждение в большинстве стран Европы специальных комитетов по археологическому обследованию этого ключевого субрегиона Центральной Азии, сулящего значительные открытия. Участники конгресса приняли решение о создании «Международного союза для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях». Ведущим подразделением этой организации стал Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии, учреждённый тремя годами позже. Это произошло следующим образом: на XIII съезде востоковедов в Гамбурге был рассмотрен проект устава Союза, подготовленный русскими учёными, съезд утвердил устав и поручил В.В. Радлову и С.Ф. Ольденбургу образовать Русский комитет. В уставную компетенцию Русского комитета входили магистральные прерогативы:

«а) Всячески содействовать изучению сохранившихся памятников как вещественных, так и духовных, в соответствующих странах.

б) Путём постоянных сношений с местными деятелями и учреждениями выяснить, какие памятники подлежат скорейшему изуче-

нию и какие народности должны быть в ближайшем будущем исследованы в лингвистическом и этнографическом отношениях и, таким образом, спасены для науки...

г) Наметить планы совместного исследования и обсуждения общих научных вопросов, касающихся всей совокупности народов соответствующих стран.

д) Облегчить всем учёным, без различия национальности, участие в предстоящей научной работе в районе действия комитета».

Комитету было предоставлено право устраивать экспедиции и издавать бюллетень на французском языке. В первый состав бюро Комитета вошли В.В. Радлов, В.А. Жуковский, В.В. Бартольд и Л.Я. Штернберг.

С.Ф. Ольденбург смог выехать в Восточный Туркестан только в 1909-1910 гг. К этому времени там уже по нескольку раз успели побывать экспедиции учёных западноевропейских стран и Японии. Они действовали в Восточном Туркестане как экспроприаторы культурных ценностей: вывезли оттуда рукописи, скульптуру и даже целые фрески [прим. сайта: здесь и далее речь не о фресках в прямом смысле, а о стенных росписях по сухой штукатурке ], наспех и грубо снятые со стен храмов и монастырей. Былые международные соглашения были как бы позабыты: зарубежные коллеги фактически обманули С.Ф. Ольденбурга и не оставили ему ни одного нетронутого памятника.

Экспедиция российского академика организовывалась на средства Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии и проходила по следующему маршруту: Карашар, Турфан, Карашар, Курля, Куча, Бай, Аксу, Уч-Турфан, Калпын, Маралбаши, Кашгар. Коллекция собранных ею манускриптов была незначительна - около 20 фрагментов санскритских рукописей письмом брахми и столько же древнеуйгурских.

По возвращении С.Ф. Ольденбург доложил о приобретённых им во время экспедиции старопечатных изданиях, рукописях, памятниках искусства и этнографии на заседании Русского комитета

для изучения Средней и Восточной Азии (2 октября 1910 г.). Описание уйгурских рукописей опубликовал С.Е. Малов. Экспедицией были также привезены 88 мусульманских рукописей.

Ольденбург написал две работы, посвящённые путешествию 1909-1910 гг.: «Разведочная Археологическая Экспедиция в Китайский Туркестан в 1909-1910 гг.» и «Русская Туркестанская экспедиция 1909-1910 гг., снаряжённая по высочайшему повелению состоящим под Выс. Его И. В. покров. Русским Комитетом для изучения Средней и Восточной Азии».

Но ещё до своей первой экспедиции учёный провёл огромную работу по описанию, дешифровке и введению в научный оборот тех рукописей, которые были доставлены из Восточного Туркестана другими русскими экспедициями и присланы Н.Ф. Петровским.

Поскольку рукописи, добытые учёными Англии, Франции и Германии, представляли собой тексты, зафиксированные теми же видами письма, и на тех же языках, что и уже имевшиеся в распоряжении Ольденбурга, международное научное сообщество снова объединилось для решения задач по расшифровке письменностей и по определению языков. Лучшие научные силы Европы и России - индологи, иранисты, тибетологи, китаисты, тюркологи - были привлечены к этой работе. Из русских учёных в определении письменностей и языков приняли участие, наряду с С.Ф. Ольденбургом, Н.Д. Миронов, А. фон Сталь-Гольштейн. В различные годы к ней подключались П. Пеллио, Э. Шаванн, Л. де ла Валле-Пуссен, М. Сенар, X. Людерс, Ф.В. Томас, Р. Хёрнле, С. Леви, X. Масперо, С. Конов, А.X. Франке, X.В. Бэйли, В.Б. Хеннинг и др.

С.Ф. Ольденбургу принадлежит первая в мире публикация одного листа рукописи, присланной в конце 1880-х гг. из Кашгара Н.Ф. Петровским. Письмо рукописи определено С.Ф. Ольденбургом как наклонное брахми. Этот вариант брахми прежде науке

не был известен. В Индии были найдены небольшие фрагменты рукописей, написанных индийским брахми. В Центральной Азии индийское брахми оказалось приспособленным для местных языков и дало две разновидности: вертикальное центральноазиатское брахми, рукописи которого были найдены в Кашгаре и Хотане, и наклонное центральноазиатское брахми, очевидно распространённое в северных оазисах - в Турфане и в Куче. С.Ф. Ольденбургу удалось прочесть рукопись и установить, что она написана не на санскрите, а на неизвестном до тех пор языке. В период 1892-1893 гг. от Н.Ф. Петровского были получены свыше 100 листов и фрагментов рукописей, происходивших из Кучи, Курля, Аксу. Среди них - бумажные листы и рукописи на берёсте и коже. С.Ф. Ольденбург отдал материал рукописей на химический анализ (был установлен состав бумаги, в основном из китайской шелковицы и других местных кустарниковых пород), описана характерная форма рукописей - индийская потхи. В 1893-1903 гг. С.Ф. Ольденбург непрерывно публиковал в ЗВОРАО полученные от Н.Ф. Петровского рукописи.

Ко второй экспедиции, которая была осуществлена в 1914-1915 гг., С.Ф. Ольденбург готовился уже по-другому. Он наметил себе один определённый памятник, который к тому времени был хорошо известен по литературным источникам и обследован европейскими экспедициями, - пещеры Могао, получившие в научных исследованиях название «Пещер тысячи будд» (кит. Цяньфодун; в дневниках С.Ф. Ольденбурга - Чан-фо-дун).

Монастырь располагался в уезде Дуньхуан провинции Ганьсу. О целях экспедиции учёный сообщал в докладной записке, которая ныне хранится в Архиве РАН, следующее: «Найти твёрдую основу для хронологического определения памятников буддийского искусства Китая и Китайского Туркестана и собрать достаточный материал для характеристики различных стилей этого искусства».

В отличие от своих западноевропейских, в частности, германских коллег-археологов, стремившихся к вывозу азиатских культурных ценностей в «цивилизованный мир» и в этих целях варварски разру-

щавших целостность исторических памятников, С.Ф. Ольденбург выдвинул новый - культуросберегающий принцип востоковедной археологии. Его метод экспедиционной работы состоял в том, чтобы не производить никаких разрушений на обследуемом объекте - не выламывать фрагменты стен, не снимать росписи и не изымать скульптуру с целью вывоза, а ограничиваться фотографированием, зарисовками, калькированием, словесным описанием и сбором того, что само обвалилось от ветхости или было разрушено предыдущими экспедициями.

В состав второй экспедиции Ольденбурга входили первоклассный фотограф и художник С.М. Дудин, мастер документального рисунка В.С. Бикенберг, топограф Н.А. Смирнов, этнограф Б.Ф. Ромберг.

Об этой экспедиции, как и о первом путешествии С.Ф. Ольденбурга, в научной литературе известно немногое. Сам учёный опубликовал всего три небольшие статьи. Две статьи по частным вопросам написал С.М. Дудин. А дневники экспедиции и описания пещер так и остались неопубликованными. По материалам, хранящимся в Государственном Эрмитаже, две небольшие публикации подготовила Н.В. Дьяконова: одна посвящена текстилям из Дуньхуана, другая представляет собой общий обзор единиц хранения.

Иной раз кажется, будто рок довлеет над всем, что связано с этой экспедицией: даже её описания, сделанные учёными в 1950-х гг., увидели свет только в 1993 г. Укажем два из них - статью П.Е. Скачкова «Русская Туркестанская экспедиция 1914-1915 гг.» и дополняющую и уточняющую ее работу Л.Н. Меньшикова «К изучению материалов Русской Туркестанской экспедиции 1914-1915 гг.».

О маршруте экспедиции и её конкретных задачах П.Е. Скачков сообщал следующее: «Предполагалось составить общий точный план пещер, планы пещер по этажам, разрезы, фасады, произвести фотографирование объектов, снять копии с наиболее важных вещей и по заранее определённой программе произвести возможно более детальное описание пещер. Маршрут экспедиции был: Чугучак - Гучэн - Урумчи - Аньси - Хами - Цяньфодун (то есть «Пещеры тысячи будд» в Дуньхуане) и обратно, минуя Дуньхуан, через Хунлююань на Хами».

Экспедиция выехала из Санкт-Петербурга 20 мая 1914 г. и прибыла 15 августа в «Чан-фо-дун» (Цяньфодун). Три месяца ушло на описание пещер. С.Ф. Ольденбург решил не присваивать им новой нумерации, а придерживаться той, которая была обозначена на плане П. Пеллио, составленном в 1908 г. Три пещеры, открытые после посещения Дуньхуана П. Пеллио, были обозначены как А, В и С.

После составления описания началось детальное обследование стенных росписей: фотографирование, зарисовка и калькирование. Во время расчистки наслоений грунта на дне пещер обнаружились фрагменты фресок, обрушившихся от ветхости, обломки скульптуры и фрагменты древних рукописей. Все это было тщательно собрано, упаковано и доставлено в Санкт-Петербург. Отдельные листы манускриптов и около 200 свитков были куплены у местного населения. О находках рукописей сохранились записи С.Ф. Ольденбурга.

После очистки и реставрации находок выяснилось, что в распоряжении русских учёных оказалось около 12 тыс. китайских манускриптов V-XI вв. В коллекции ИВР РАН насчитывается ныне 386 цельных свитков. Их частичное изучение предпринималось в 1920-х гг., однако систематическая работа началась

в этом направлении лишь с 1957 г. Группа под руководством Л.Н. Меньшикова подготовила два выпуска издания «Описание рукописей из Дуньхуана». В составленном Л.И. Чугуевским и Л.Н. Меньшиковым списке работ по исследованию материалов из Дуньхуана, привезённых экспедицией С.Ф. Ольденбурга, насчитывалось в 1993 г. 130 названий.

Экспедиция продолжалась лишь до января 1915 г. - работы пришлось свернуть ввиду событий Первой мировой войны. Военная обстановка воспрепятствовала изданию материалов экспедиции. После Октябрьской революции, в 1917 г., перед Академией наук встали иные задачи, и новая научно-реорганизационная деятельность отвлекла С.Ф. Ольденбурга от работы над публикацией материалов экспедиции.

Учёные многих стран ожидали выхода в свет этих материалов. С.Ф. Ольденбургу неоднократно предлагалось опубликовать их за рубежом, но он отказывался, надеясь сохранить этот приоритет за Россией.

Ныне очевидно, что если бы материалы экспедиции С.Ф. Ольденбурга, к которой учёный готовился два десятка лет, были опубликованы своевременно, они сделались бы не меньшей международной научной сенсацией, чем «Ancient Khotan» или «Innermost Asia» А. Стейна.

Первую часть этих материалов образуют памятники материальной культуры и буддийского искусства, хранящиеся ныне в Государственном Эрмитаже: фрагменты стенных росписей и скульптуры, ткани, предметы буддийского культа. Они отреставрированы и частично восстановлены. П. Пеллио, работавший в Дуньхуане и хорошо осведомленный об исходном состоянии археологических артефактов, был поражён их сохранностью во время своего посещения Эрмитажа. В Архиве Эрмитажа имеются путевые дневники С.Ф. Ольденбурга, С.М. Дудина, Б.Ф. Ромберга, Д.А. Смир-

нова. Там же хранятся около 2000 фотографий, негативов, прорисовок и т.д.

Описания пещер, составленные С.Ф. Ольденбургом, сделаны по точной схеме. Статуи и фрески, расположенные в разных частях пещер - при входе, на потолке, на стенах (справа и слева от входа), в нишах, обозначены цифрами и буквами. Единство обозначений соблюдено при описании каждой пещеры. Сделаны первичные заключения относительно хронологии материалов. Подчеркнём, что эти описания воссоздают именно тот вид пещер, который они имели в период их обследования.

Вторая часть материалов объединяет в своём составе цельные манускрипты и фрагменты рукописей, хранящиеся в ИВР РАН. Большинство из них отреставрировано.

В 1938 г. Президиум АН СССР специально выделил средства на подготовку материалов экспедиции Ольденбурга к печати. Работой руководил академик Ф.И. Щербатской (1866-1942). Под его руководством вдова Ольденбурга - Елена Григорьевна - подготовила факсимиле описания пещер к машинописному набору. Неясные места записей были расшифрованы О.А. Крауш, планы и рисунки скопировал для полиграфической работы художник М.С. Халтурин. Были готовы в машинописи и проверены 834 листа. Но начавшаяся Великая Отечественная война и смерть Е.Г. Ольденбург помешали довести начатое дело до издания.

В настоящее время произведения изобразительного искусства из Дуньхуана опубликованы в виде альбома репродукций в КНР, в шанхайском издательстве «Древняя книга». Там же изданы дневники экспедиции. Руководили работой российские ученые М. Пчелина и Л.Н. Меньшиков.

Китайские и тангутские рукописи, отреставрированные и хранящиеся в ИВР РАН, вышли в свет под редакцией Л.Н. Меньшикова в виде альбомов большого формата в том же издательстве «Древняя книга».

AB ИВР РАН. Ф. 59. Оп. 2, ед.хр. 47 (всего 50 писем за 1876-1892 гг.).

Рукописи были дешифрованы Людерсом: См.: Н. Lüders Н. Weiterebeitrage zur Geschichte und Geographie von Ostturkistan // Sitzungberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften, Phil. Hist. Klasse. - Berlin: 1930. - S. 22-23.

См.: Российские экспедиции в Центральную Азию в конце XIX - начале XX века. - СПб.: 2008. - С. 26-27.

Записки Восточного Отделения Русского Археологического Общества. - 1900, вып. 1. - С. 36.

, 1947, с. 445-470.

Обе статьи опубликованы в №4 альманаха «Петербургское востоковедение» за 1993 г.

В древности некоторыми све­дениями по геграфии Азии располагали китайцы, ин­дийцы, ассирийцы, вавилоняне. Накоплению сведений об Азии содействовали греко-персидские войны, по­ходы Александра Македонского, морская торговля Египта с Индией, открытие Средней Азии Чжан-Цянем, доставка китайского шёлка по сухопутному «шёлковому пу­ти» через Центральную и Западную Азию, военные походы римлян. Самый старинный из известных географических трудов китайцев - «Юйгун» - был написан, по-видимому, в VIII-V вв. до н. э. и уже содержал в себе природное районирование почти всего Восточного Китая.

В средние века значительные сведения об Азии были накоплены в Китае (в результате путешествий Фа Сяня, Сюань­цзана и др.), в Хорезме и у арабов (Масуди, Идри­си, аль-Бируни, Ибн Баттута), в Европе­ в результате крестовых походов (XII-XIII вв.) и по­сольств (Плано-ди-Карпини, Рубруквис) к монгольским ха­нам. Рубруквис пришёл к выводу о существовании в центральных частях Азии обширного плоскогорья.

К концу XIII в. от­носится исключительно важное по своим результатам путешествие венецианца Марко Поло, прожившего 17 лет в Китае и давшего ценное описание многих частей Азии. Описание Марко Поло по-новому раскрыло Азию перед европейцами.

В начале XV века состоялись великие китайские морские экспедиции Чжэн Хэ в Южную и Юго-Западную Азию. Корабли Чжэн Хэ семь раз огибали Южную Азию и доходили до Африки. В 1466-72 гг. через Иран в Индию проехал Афанасий Никитин, давший замечательное описание Индии. В 1498 г. португалец Васко да Гама морем достиг Индии, в 1509-11 гг. португальцы достигли Малакки, в 1511­ г. Явы, в 1520 г. обосновались в Макао (Китай).

В 1521 г. Ф.Магеллан во главе испанской экспедиции подошёл с востока к Филиппинам. В 1542 г. португальцы достигли Япо­нии. Колониальные захваты в Азии, начатые Порту­галией и Испанией, были продолжены в XVII веке Голлан­дией и Англией. В 1600 г. голландцы достигли Молуккских островов. В 1602 г. изучение Юго-Восточной Азии возглавила Нидерландская Ост-­Индская компания, обосновавшаяся с 1619 г. на Яве. В 1643 г. экспедиция де Фриза, направленная компанией на север, достигла Сахалина и южных Курильских островов.

Большое количество географических сведений доставляли христианские миссионеры; особенно значительны были в этом отношении наблюдения иезуитов в Китае и Тибете.

Первые сведения о природе и жизни населе­ния Японии опубликовал работавший там в 1690-­1692 гг. Э. Кемпфер. Новые представления о географии Западной Азии дал в 1761-67 гг. Карстен Нибур. С кон­ца XVIII века англичане изучают Гималаи; капитальное физико-географическое исследование Индии и Гималаев пред­принимают в 1854-57 гг. немецкие географы А. и Р. Шлагинт­вейты. В изучении Индокитая важны заслуги А. Бастиана (1861-63 гг.), Индонезии - Ф.В. Юнгхуна (1835-49 гг.), Японии - Ф.Зибольда (1820-30 гг.), Китая - миссионеров Дюка и Габе (1844-46 гг.). Важные исследования Тибета и юга Азии были предприняты индийскими топографами на британской службе - так называемыми пандитами (Наин Синг, 1856-75 гг. и др.).

Северную Азию открыли русские. Уже в XII веке новго­родцы ходили за Урал («Камень»). Мореходы-поморы издавна про­никали в Тазовскую губу. К 1483 году относится поход русских на Иртыш. В результате походов Ермака зна­чительно расширились сведения о Западной Сибири, которая в общих чертах стала известна русским уже к концу XVI века. В 1639 г. Иван Москвитин вышел к Охот­скому морю, Василий Поярков и Ерофей Хабаров достигли в 1644­-1649 гг. Амура, в 1648 г. Федот Попов и Семён Дежнёв про­никли с севера морем к реке Анадырь, открыв пролив между Азией и Америкой. В 1649 г. Федот Попов был зане­сён бурей на Камчатку, а в 1697 г. Василий Атласов прошёл её и первый сообщил сведения о наличии земли к юго-западу от неё (Курильские острова).

Участники Великой Северной экспедиции (1733-43 гг.) положили на карту арктические берега Сибири и Курильские острова. С. П. Кра­шенинников в 1737-41 гг. изучал Kaмчатку. В 1742-­1744 гг. Камчатку изучал Г. В. Стеллер. Много материа­лов о Северной Азии дали академические экспедиции И. Г. Гме­лина и П. С. Палласа. Первые карты Сибири были составлены во 2-й половине XVII века трудами тобольского воеводы П. И. Годунова, тобольского уроженца С. У. Ремезова и других. Дальневосточные берега Азии наносили на карты Лаперуз (1787 г.), И. Ф. Крузенштерн (1805­-1806 гг.), Г. И. Невельской (1849 г.).

В 1-й половине XIX века Сибирь изучали геологи Г. П. Гельмерсен, П. А. Чихачёв, Э. К. Гофман, географы Ф. П. Врангель и А.Ф.Мид­дендорф, ботаники К. А. Мейер, А. А. Бунге, К. Ф. Ледебур, зоолог Ф. А. Геблер. Среднюю Азию исследовал Г. С. Карелин.

С организацией в 1845 году Русского Географического об­щества изучение Азии усилилось. Особенно важны бы­ли экспедиции П. А. Кропоткина, И. Д. Черского и А. Л. Чекановского по Восточной Сибири, Л. И. Шренка, Ф. Б. Шмидта, Н. М. Пржевальского, Г. И. Радде, Р. К. Маака на Дальнем Востоке, П. А. Чихачёва в Турции, Н. В. Ханыкова в Иране, И. П. Минаева в Индии, Бирме и на Цейлоне. Во 2-й половине XIX века начали капитальные исследования Сибири В. А. Обручев (недра) и П. Н. Крылов (растительный по­кров). Крупнейший вклад в мировую науку внесли русские исследователи Центральной Азии. Изучение гор Средней Азии начали П. П. Семёнов (Тянь-Шань, 1857), Н. А. Се­верцев, А. П. Федченко, Г. Е. Грумм-Гржи­майло, И. В. Мушкетов. В 1870-85 гг. совершил замечательной путешествия по Центральной Азии Н. М. Прже­вальский, в эти же и последующие годы – его сподвижники и продолжатели - М. В. Певцов, В. И. Роборовский, Г. Н. Потанин, П. К. Козлов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Д. А. Клеменц, Н. М. Ядринцев, В. А. Обручев, Г. П. Цыбиков. Среди исследований конца XIX - начала XX вв. осо­бенно важны работы В. Л. Комарова (Камчатка и Северо-Восточный Китай), Л. С. Берга (Аральское море), А. И. Воейкова, И. Н. Клингена и А. Н. Краснова (Восточная и Южная Азия), Э. Э. Анерта и Н. Г. Гарина (Северо-­Восточный Китай), К. И. Богдановича и Н. А. Зарудного (Иран).

В 1877-79 гг. Норденшельд впервые прошёл Северо-Восточный проход с запада на восток. Русская экспедиция, воз­главляемая Б. Вилькицким, пройдя этот проход с востока на запад, в 1913 году открыла Северную Землю.

Из исследований Северной и Средней Азии зарубежными учёны­ми в XIX веке важны работы А. Гумбольдта, посетившего Западную Сибирь и казахские степи. Большое значение для познания географии Азии в целом имела свод­ка К. Риттера «Землеведение Азии».

Выросло число научных периодических изданий и моно­графий по отдельным странам Азии. Появились многотомные географические энциклопедии (Японии, Индонезии, Филип­пин). Среди отдельных исследователей особо заслуживают упоминания Ф. Рихтгофен (Китай), Д. Н. Вадиа (гео­логия Индии), А. Филипсон, Э. Шапю, Х. Луи, Р. Фюрон (Передняя Азия), Свен Гедин (Центральная Азия), Б. Кото, Н. Ямадзаки, Х. Ябе, Т. Кобаяси и Г. Т. Треварта (Япония), Ж. Фромаже (Индокитай).

Усилиями ряда советских экспедиций был завершён период заполнения «белых пятен» в советской и смеж­ных частях зарубежной Азии (открытие ряда островов в Арктике, гор Черского на крайнем северо-востоке, изучение Памира, Центральной Азии). Среди огромного количества геологических работ об отдельных частях Азии особенно выделяются сводные работы В. А. Обручева по геологии Сибири и части Центральной Азии, А.Д. Архан­гельского и Н. С. Шатского по геологии Азиатской части СССР и всей Евразии, А. Н. Криштофовича по геологии и истории флоры Дальнего Востока. Главными сводками по географии советской Азии яв­ляются книги Л. С. Берга, С. П. Суслова, Н. И. Ми­хайлова, сводка о природе Средней Азии под ред. Э. М. Мур­заева, серия трудов по районированию природы СССР. По Зарубежной Азии важны физи­ко-географическая сводная работа под ред. Э. М. Мурзаева и экономико-географическая - В. М. Штейна, труды П. М. Жу­ковского о Турции, М. П. Петрова об Иране, Н. И. Вавилова и Д. Д. Букинича об Афганистане, Э. М. Мур­заева о Монголии, А. М. Рябчикова об Индии, Н. М. Попова о Японии, В. Т. Зайчикова о Корее.

Крупнейшим путешественником в центральноазиатский регион был Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888). Совершив путе-шествие в Уссурийский край и доложив об этом в Географическом обществе, Николай Михайлович сразу стал уважаемым и авторитет-ным. П.П. Семенов и Совет общества выполнили свое обещание о содействии после «испытания» Уссурийским краем, и в 1870 г. началось новое - Монгольское, или первое центральноазиатское - путешествие Пржевальского. Продлилось оно около трех лет. От Кяхты отряд прошел через пустыню Гоби, через плато Ордос, через пустыню Алашань, через Цайдам к Тибету, к верховьям реки Хуанхэ. Путь через пустыни был труд-ным. Четверка путешественников преодолела голые сыпучие пески, гото-вые «задушить путника своим палящим жаром». Свободнее стало дышать в горах... Но наступила зима, и надо было спускаться на равнину. В 1872 г. Пржевальский поднялся к бессточному соленому высокогорному озеру Кукунор. «Заветная цель экспедиции... достигнута. Правда, успех был куплен ценой... тяжелых испытаний». В двухтомной книге «Монголия и страна тангутов» (1875-1876) Пржевальский отдал должное мужеству членов своей команды: «В страшной дали от родины... мы жили родны-ми братьями, вместе делили труды и опасности, горе и радости. До гроба сохраню я благодарное воспоминание о своих спутниках, которые безгра-ничной отвагой и преданностью делу обусловили как нельзя более весь успех экспедиции». И действительно, на Тибете, в междуречье Хуанхэ и Янцзы стояли жестокие морозы, ощущалась разряженность воздуха, затруднявшая дыхание.

Первая экспедиция принесла несомненный успех: выполнена маршрут-ная съемка более 5 тыс. км пути, сняты на карту озера Далайнор и Кукунор, открыт ряд неизвестных горных хребтов, собраны многочисленные кол-лекции птиц, млекопитающих, рыб, насекомых, растений и горных пород, измерено большое число высотных отметок, снято астрономическое поло-жение ряда пунктов, велись каждодневные (в три срока) метеорологические наблюдения. Пржевальский был первым европейским исследователем на Западном Тибете на водоразделе двух великих рек. Русское и Пражское географические общества наградили Пржевальского золотыми медалями.

В 1876 г. Пржевальский представил план и приступил к реализации вто-рой экспедиции в Центральную Азию. И хотя он сам считал ее неокончен-ной (не удалось углубиться в Тибет), она также принесла ряд замечатель-ных открытий. К их числу относятся открытие и описание озера Лобнор, горной системы Алтынтаг, хребта Русский, уточнено положение северной границы Тибета (хребет Куньлунь оказался на 300 км далее к северу, чем предполагалось). В коллекцию Пржевальского попали дикие верблюды, куланы, дикие яки и множество других объектов. Но какие трудности пришлось преодолеть! Помимо холода и зноя, Пржевальский страдал от кожной болезни. Он писал в дневнике: «1 ноября. Дневали. Зуд нестерпимый; по ночам не спишь, слабе-ешь с каждым днем...

15-16 ноября. От зуда испробовал вся-кие средства... 25 - 26 ноября. Болезнь моя нисколько не уменьшается... Ни наблюдать, ни делать съемки, ни даже ходить теперь не могу. Взвесив все эти обстоятельства, я решил возвратиться в Зайсанский пост... Тяжело было придти мне к такому реше-нию... 5 - 20 декабря. Шли без дневок с восхода солнца почти до заката... Грязь на всех нас была страшная, в особенности у меня, так как по несколько раз в день и в ночь приходилось мазаться дегтем с салом, чтобы хоть немного унять нестерпимый зуд... Холода стояли страшные, пять суток сряду ртуть в термометре замерзала...»

В Зайсане Пржевальский узнал о тяжелой утрате. Более полугода назад умерла его матушка, скончался и ее брат, тот, что приучил юного натура-листа к походной жизни и охоте.

Как только здоровье Пржевальского поправилось, он снова направился в Джунгарию с целью проникнуть в Тибет. Отношения с Китаем, одна-ко, ухудшились, и Пржевальский был вынужден возвратиться на родину. И снова запись из дневника: «31 марта. Сегодня исполнилось мне 39 лет, и день ознаменовался для меня окончанием экспедиции... мне крайне тяжело и грустно ворочаться назад. Целый день вчера я был сам не свой и много раз плакал...» И далее: «...жизнь путешественника несет с собой много различных невзгод, но зато она дает много счастливых минут, кото-рые не забываются никогда. Абсолютная свобода и дело по душе - вот в чем именно вся заманчивость странствований...»

Научный подвиг Пржевальского был высоко оценен. Он был избран почет-ным членом Российской Академии наук и Ботанического сада. Берлинское географическое общество удостоило его только что учрежденной Золотой медали имени Александра Гумбольдта. По этому случаю Ф. Рихтгофен, пре-зидент Берлинского общества, заявил, что открытия Лобнора и Алтынтага - величайшие открытия, а наблюдения Пржевальского так разнообразны и Многосторонни, что мало кому под силу.

Третье путешествие в Центральную Азию, или первое Тибетское, состоялось в 1879- 1880 гг. В числе его участников был В.И. Роборовский, Достойный ученик Пржевальского, в будущем сам возглавивший экспе-дицию в Центральную Азию. Экспедиция вышла из поста Зайсан, про-чла Джунгарию, пересекла пустыню Хами и наиболее глубоко проникла в Центральные районы Тибета, невзирая на противодействие китайских властей, нападения разбойников и сложнейшие природные условия путе-шествия. В письме на имя председателя общества Пржевальский писал: лишь только мы взошли на горы Северного Тибета, как тот час же встре-тили ужасный климат. Несмотря на вторую половину мая, здесь бушевали метели, как зимою, а ночные морозы доходили до - 23 °С. Тем не менее от подобных холодов не погибала здешняя тощая трава, и даже после сильного мороза солнце вновь отогревало скудные цветы. Но не только в мае, даже в июне и июле морозы (до -5°) бывали в каждую ясную ночь... Количество осадков, приносимых сюда... юго-западным муссоном... так велико, что Северный Тибет превращается летом почти в сплошное боло-то... Несмотря на безлесие страны, медведей здесь очень много. Ежедневно мы встречали их по несколько штук, иногда более десятка и убили до 30 экземпляров... На рассвете 13 июля (тангуты) сделали неожиданное на нас нападение конною шайкой, человек около 300. Это нападение, а равно и другое, вслед за ним последовавшее, были отбиты...» (Пржевальский, 1885. С. 6, 7, 8). Команда Пржевальского состояла из полутора десятков человек!

Опыт Пржевальского становился все более весомым в отношении науч-ных наблюдений и выводов. Речь идет об асимметрии природы северных и южных склонов хребтов, о формировании конусов выноса наносов у подножия хребтов, наиболее благоприятных с точки зрения расселения и хозяйственной деятельности населения, о причинах своеобразия фауны и флоры отдельных территорий, о жизни и быте туземного населения. И были открытия хребтов Гумбольдта, Риттера и многих других, дикой лошади, описанной И.С. Поляковым и получившей имя первооткрывателя. Был найден путь к Лхасе, столице Тибета, и только уважительное отноше-ние к мнению аборигенов вынудило Пржевальского прекратить продви-жение в этом направлении. В Лхасе распространился слух, что русские идут, чтобы уничтожить их веру.

Зреет и литературное дарование Пржевальского. Некоторые разделы книги приобретают характер замечательных эссе с элементами пате-тики. Что стоят, например, эти строки: «Между тем охотник незаметно поднялся чуть не до вечных снегов. Дивная панорама гор, освещенных взошедшим солнцем, расстилается под его ногами. Забыты на время и яки, и кукуяманы. Весь поглощаешься созерцанием величественной картины. Легко, свободно сердцу на этой выси, на этих ступенях, веду-щих к небу, лицом к лицу с грандиозною природою, вдали от всей суеты и скверны житейской. Хоть на минуты становишься действительно духовным существом, отрываешься от обыденных мелочных помыслов и стремлений...» (Пржевальский, 1948. С. 114). Или: «Семь с лишком меся-цев минуло с тех пор, как мы вышли из Зайсана, и за все это время не имели сряду нескольких отрадных дней. Против нас постоянно были то безводная пустыня с ее невыносимыми жарами, то гигантские горы, то морозы и бури, то, наконец, вражда людская. Мы удачно побороли все это. Нам не давали проводников - мы шли без них, наугад, разъездами отыс-кивали путь, и почти не сделали шага лишнего благодаря своему удиви-тельному счастью. Последнее было нашим постоянным спутником» (Там же. С. 198). «Но если мне и выпала счастливая доля совершить удачно три путешествия в Центральную Азию, то успех этих путешествий - я обязан громко признать - обусловливался в весьма высокой степени смелостью, энергией и беззаветной преданностью своему делу моих спутников. Их не пугали ни страшные жары и бури пустыни, ни тысячеверстные переходы, ни громадные, уходящие за облака, горы Тибета, ни леденящие там холо-да, ни орды дикарей, готовые резать нас... Отчужденные на целые годы от своей родины, от всего близкого и дорогого, среди многоразличные невзгод и опасностей, являвшихся непременной чредой, - мои спутники свято исполняли свой долг, никогда не падали духом и вели себя, поис-тине, героями...» (Там же. С. 364). Один из биографов Пржевальского, Э.М. Мурзаев (1996), совершенно справедливо отметил: «Было немало путешественников до Пржевальского и еще больше после него. Однако далеко не все могли рассказать о своих исследованиях и приключениях столь ярко и доходчиво, как это умел он» (С. 211). Книги Пржевальского стал образцом для составления путевых очерков научных экспедиций не одного поколения путешественников.

Четвертое путешествие в Центральную Азию, или второе Тибетское, проведено Пржевальским в 1883-1885гг. Помимо Роборовского, в нем участвовал 19-летний П.К. Козлов, также ставший знаменитым путешест-венником. Маршрут был проложен от Кяхты к верховьям Хуанхэ, были пересечены Алтынтаг и Северный Тибет, обследованы районы Восточной Кашгарии. Сильные бури и морозы в пустыне Гоби убедили Пржевальского не только в эоловой природе лессов, но и заставили понять, при каких вет-ровых ситуациях происходит вынос пылеватых частиц и их аккумуляция. Были открыты и описаны озера Русское, Экспедиции, Незамерзающее, хребты Загадочный (Пржевальского) с высшей точкой Шапка Мономаха (7720 м), Марко Поло, Московский, Колумба... Эти названия, увы, не сохранились на картах Китая.

Редкий случай: при жизни Пржевальский был награжден Академией наук золотой медалью своего имени. На лицевой стороне медали был выбит портрет Пржевальского, на обороте значилось: «Николаю Михайловичу Пржевальскому - первому исследователю Центральной Азии. 1886 г.».

В самом начале пятого путешествия в Центральную Азию Пржевальский заразился брюшным тифом и 1 ноября 1888 г. скончался. Похоронен он согласно своему завещанию на берегу озера Иссык-Куль в окрестностях города Каракол, долгое время носившего имя Пржевальска.

Велики заслуги Пржевальского перед наукой, велики и почести. Он был удостоен воинского звания генерал-майора русской армии, степе-ни доктора зоологии Московского университета, был избран почетным членом Российской академии, Русского, Парижского, Берлинского, Венского, Венгерского, Итальянского, Голландского, Франкфуртского, Лейпцигского, Дрезденского, Азиатского географических обществ, Петербургского университета, Ботанического сада, действительным чле-ном Германской академии естественных и медицинских наук, Шведского антропологического и географического обществ, почетным сотрудником Французского министерства народного просвещения, награжден восе-мью русскими и иностранными золотыми медалями и другими награда-ми.

Пржевальский оставил после себя большое число соратников, учеников и последователей. Одним из них был Михаил Васильевич Певцов (1 843 - 1 902). Еще в 1 876 г. он во главе сотни казаков сопровождал хлебный Караван, направлявшийся из Зайсана в Джунгарский оазис Гучен. Около 700 км пройдено по каменистой сухой степи. Описание маршрута и карта пройденного пути опубликованы Певцовым в 1879 г. в работе «Путевые очерки Джунгарии».

В 1878-1879гг. Певцов совершил большой переход по Монголии и Северному Китаю в составе другого торгового каравана. Каравая поднялсявверх по долине реки Бухтармы, перевалил хребет Сайлюгем и прибыл в монгольский город Кобдо. Оттуда путь каравана следовал между хребтами Монгольский Алтай и Хангай. У подножия последнего обнаружен ряд озер. Всю местность Певцов назвал Долиной Озер. Впервые на карту была нане-сена гидрографическая сеть этой части Монголии. К северу от Гобийского Алтая Певцов открыл параллельную ему гряду, названную хребтом Гурван-Сайхан. Этим был уточнен орографический облик всего Монгольского Алтая. Караван пересек Гоби и вышел к горному кряжу Иншань, ограни-чивающему с севера излучину Хуанхэ. Возвращение происходило через Гоби и Ургу (Улан-Батор). В направлении на Кобдо Певцов пересек долины реки Селенги и ее притоков, хребет Хангай и вдоль рек Дзабхан и Кобдо вышел к российскому пункту Кош-Агач на Чуйском тракте,

Певцову было поручено выполнение основной части програм-мы невыполненной экспедиции Пржевальского. Его помощниками были Роборовский и Козлов. В экспедицию также был приглашен К.И. Богданович. Летом 1889 г. экспедиция покинула г. Пржевальск (в том же году так стал называться Каракол), пересекла хребты Терскей и Кокшаал, спустилась к долине реки Яркенд, обогнула с юга пустыню Такла-Макан. Богданович по поручению Певцова прошел несколько иным маршрутом. От Иссык-Куля он прошел на юг, перевалил через Кашгарский хребет и у г. Яркенд соединился с остальной частью экспедиции. Певцов и в даль-нейшем направлял малочисленные группы Богдановича, Роборовского и Козлова в самостоятельные маршруты. Так был осуществлен более широ-кий охват исследованиями территорий, в частности, в Северо-Западном Тибете и в бассейне озера Лобнор. Результаты экспедиции были опубли-кованы в «Трудах Тибетской экспедиции 1889-1890 гг.»: описан маршрут, исследован и нанесен на карту боьшой участок хребта Куньлуня, открыто высокое плато Северо-Западного Тибета, завершено открытие ряда хреб-тов, пересекавшихся Пржевальским, получены новые данные о гидрогра-фии бассейна озера Лобнор.

Летом 1876 г. из Зайсана в Монголию направилась также экспедиция Григория Николаевича Потанина (1835-1920), человека, успевшего в течение трех лет побывать студентом, пять лет испытывавшего на себе каторжный режим, подвергнутого ссылке и, наконец, полюбившего жизнь путешественника. В составе экспедиции были жена начальника Александра Викторовна и топограф П.А. Рафаилов. Экспедиция пересек-ла Монгольский Алтай, вышла к Кобдо, прошла вдоль северного склона хребта и вновь его перевалила, чтобы пройти через Джунгарскую Гоби и выйти к г. Хами. По пути были пересечены отроги Восточного Тянь-Шаня. Установлена самостоятельность горных систем Алтая и Тянь-Шаня. Повернув вновь на северное направление, экспедиция Потанина еще один раз пересекла Монгольский Алтай и вышла к предгорьям хребта Хангай, перевалила через него и вышла к озеру Хубсугул. Повернув на запад, путешественники прошли к озеру Убсунур, открыв ряд коротких хребтов, пески Бориг-Дэл, нанесли на карту часть хребта Танну-Ола. От озера Убсу-Нур Потанин через котловину Больших озер направился к Кобдо, Рафаилов - более сложным маршругом через отроги Танну-Ола и Монгольского Алтая на российскую территорию.

Летом 1879 г. Потанин вновь направился в Монголию. На этот раз от Кош-Агача исследователи двинулись к озеру Убсу-Нур, поднялись на xребет Танну-Ола и спустились в Тувинскую котловину. Преодолев хребет Сангилен, экспедиция вышла к северному берегу озера Хубсугул и оттуда через Тункинскую впадину в Иркугск. Четыре тома «Очерков Северо-Западной Монголии» (1881 - 1883)- свидетельство выполненных иссле-дований. В двух из этих томов содержались материалы этнографических наблюдений, собранных А.В. Потаниной.

В 1883 г. Потанин в сопровождении жены отправился вокруг Европы, через Суэцкий канал в Китай. Летом 1884 г. участники экспедиции вышли из Пекина, пересекли плато Ордос и остановились на зимовку в Ланчжоу на Хуанхэ. В 1885 г. совершили кольцевой маршрут. 1 по Восточному Тибету и снова стали на зимовку. В 1886 г. экспедиция прошла к озеру Кукунор, проследовав вдоль реки Жошуй, вышли к бессточному озеру Гашун-Нур. Затем через Гоби, Монгольский Алтай, хребет Хонгай экспедиция вышла на российскую территорию в районе г. Кяхты. Работа «Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (1893) в двух томах увенчала завершение экспедиции.

В 1892-1893гг. Потанины через Пекин отправились в очередную экспедицию к Тибету. В пути резко ухудшилось состояние здоровья Александры Викторовны, начались сердечные припадки. Пришлось приостановить экспедицию и вернуться в Пекин. Потанину несли на носилках... 18 сентября 1893 г. она скончалась на 51 году жизни. Григорий Николаевич с телом жены отправился в Кяхту. В экспедицию он не воз-вратился. Лишь через шесть лет, в 1898 г., он выезжал для исследования Большого Хингана.

Участник потанинской экспедиции В.А. Обручев, анализируя резуль-таты экспедиционных исследований Центральной Азии, писал: «Когда будет написана история географических открытий и исследований во Внутренней Азии во второй половине XIXв., на ее страницах займут почетное место и будут поставлены рядом имена трех русских путешест-венников - Г.Н. Потанина, Н.М. Пржевальского и М.В. Певцова... Из этих трех пионеров географической работы невозможно вырвать ни одного - в канве сейчас же образуются большие дыры... Путевые отчеты всех трех пионеров являются настольными книгами современного натуралиста... не только географа и этнографа, но и геолога, зоолога, ботаника, даже клима-толога и археолога...» (Цит. по: Грумм-Гржимайло, 1961. С. 267).

Сам Обручев продолжил запланированные исследования. В 1893 г. он обошел плато Ордос, исследовал часть горной системы Наныпаня, включавшей хребты Рихтгофена, Зюсса, Мушкетова, Семенова. Обогнув озеро Кукунор, спустился по долине реки Жошуй, обошел с севера пус-тыню Алашань и вышел к луке реки Хуанхэ. В 1894 г. Обручев прошел вдоль северной кромки Тибета через Бэйшань, оазисы Хами и Турфан к Кульдже. Свое путешествие Обручев описал в книгах «От Кяхты до Кульджи» и «Центральная Азия, Северный Китай и Наныпань» в двух томах (1900-1901). В Центральную Азию Обручев возвращался вновь, в частности в Джунгарию, и брал с собой юных сыновей для передачи в Реальной обстановке им навыков полевого исследователя.

Список отечественных исследователей Центральной Азии не исчер-пывается упомянутыми. Необходимо было бы шире показать вклад Всеволода Ивановича Роборовского, потерявшего здоровье в основном своем путешествии, Петра Кузьмича Козлова, раскопавшего «мертвый город» Хара-Хото и обнаруживший целую библиотеку древних мануск-риптов, Карла Ивановича Богдановича, Григория Ефимовича и Михаила Ефимовича Грум Тржимайло и целого ряда других исследователей.