Леви-стросс, клод - биография. Биография Фрагменты биографии К.Л.Стросса

Клод Леви-Стросс (фр. Claude Lévi-Strauss)
28 ноября 1908, Брюссель, Бельгия - 30 октября 2009, Париж, Франция

Один из самых видных гуманитариев XX века, антрополог, философ, эссеист и литературовед, создатель школы структурализма в этнологии, теории «инцеста» (одной из теорий происхождения права и государства), исследователь систем родства, мифологии и фольклора.

Будущий ученый родился в Брюсселе, где по контракту тогда работал его отец, художник. Вскоре семья вернулась в Париж, где Леви-Стросс прожил большую часть жизни и где умер. Дед по материнской линии был раввином в Версале, и именно там Клод жил в годы Первой мировой войны. В доме строго соблюдались правила еврейской религиозной жизни, однако несмотря на это бабушка Леви-Стросса воспитывала его в духе свободомыслия. Блестяще закончив школу, юноша стал изучать право и философию в Сорбонне; тогда же пережил увлечение политикой, состоял во Французской секции Рабочего Интернационала, писал диссертацию о философских предпосылках концепции исторического материализма.

Вплотную политикой Леви-Стросс не занялся, как пишут биографы, по чистой случайности - помешала автомобильная авария. Антропология же завлекла молодого Леви-Стросса еще в Сорбонне - там будущий классик посещал лекции этнографа Марселя Мосса. В 1935 году Леви-Стросс принял предложение занять должность профессора социологии в университете Сан-Паулу. По прошествии первого учебного года ученый с женой вместо отпуска во Франции отправились к племенам бразильских индейцев; собранная во время экспедиции этнографическая коллекция стала основой для выставки, которая неожиданно привлекла внимание научного сообщества. На исследования Леви-Стросса были выделены деньги, и с тех пор антропология стала его главным занятием.

Впоследствии на основе экспедиционных дневников того времени Леви-Стросс написал одну из самых знаменитых своих книг, "Печальные тропики" (эта работа принесла ученому широкую популярность, хотя собственно профессиональное сообщество поначалу восприняло ее сдержанно). "Я был в состоянии постоянного интеллектуального возбуждения, - позднее описывал антрополог свои ощущения от экспедиций. - Я как будто заново переживал опыт путешественников XVI века. Я открывал для себя новый мир".

В конце десятилетия Леви-Стросс возвратился из Бразилии во Францию, однако после вторжения гитлеровцев и принятия расовых законов его положение стало опасным. Выходом оказалось приглашение в США в рамках рокфеллеровской программы по спасению ученых из Европы. Американский период стал вторым этапным в жизни Леви-Стросса: в Нью-Йорке он познакомился со знаменитым антропологом Францем Боасом и филологом Романом Якобсоном, выходцем из России. Тогда же он принялся изучать материалы Национальной библиотеки, из-за чего задержался в Штатах и после окончания войны, до 1947 года. В Америке была завершена монография "Элементарные структуры родства", которую Леви-Стросс впоследствии защитил как докторскую диссертацию. В 1950-х антрополог издал работу "Раса и история" и статьи, впоследствии составившие "Структурную антропологию".

На рубеж 1960-х - 70-х пришелся выход фундаментальных "Мифологик", четырехтомного труда, который можно считать итоговым (его составные части - книги "Сырое и приготовленное", "От меда к пеплу", "Происхождение застольных обычаев", "Человек голый"). Удачно сложилась и академическая карьера: Леви-Стросс стал заведующим кафедрой социологии Коллеж де Франс, создал там же Лабораторию социальной антропологии и учредил антропологический журнал "Человек". В 1973 году ученого приняли во Французскую академию (Леви-Строссу суждено было стать первым столетним академиком); впоследствии наградили Большим крестом ордена Почетного легиона.
Леви-Стросс - фигура на пересечении главных гуманитарных дисциплин и течений мысли XX века, чем и обусловлено его общее признание. Говоря о философии, его обычно сравнивают с Кантом (Леви-Стросс узнал о работах немецкого мыслителя, читая в юном возрасте Маркса), упоминают о влиянии Руссо и полемике с экзистенциализмом. Однако по-настоящему знаковым явлением французский антрополог стал в структурализме - без преувеличения центральной методологии гуманитарных наук XX века. Традиционно структурализм возводят к швейцарцу Фердинанду де Соссюру, однако для Леви-Стросса доктрина стала важна в изводе, в каком она была представлена в трудах лингвистов Романа Якобсона и Николая Трубецкого. "Я был структуралистом, не зная того сам, - рассказывал Леви-Стросс о своем первом знакомстве с новой методологией. - Якобсон открыл мне глаза на систему, уже хорошо разработанную в языкознании. Это было просветление...".

Пафос структурализма - в утверждении ценности гуманитарного знания: "неточные" науки, вооруженные новыми приемами, оказывались ничуть не хуже точных. Леви-Стросс увидел образец этого в фонологии Якобсона и Трубецкого (и, конечно, в фольклористике Владимира Проппа). "Истинно научный анализ должен соответствовать фактам, отвечать критерию простоты и иметь объясняющую силу", - такие условия ставил своим коллегам-антропологам Леви-Стросс, приводя лингвистов в качестве положительного примера. Именно структуралистскую научность изложения ставил себе в заслугу сам ученый, процитировавший в предисловии к книге такие слова о себе: "Леви-Стросс, конечно, не первый и не единственный, кто обратил внимание на структурный характер социальных явлений; однако ему принадлежит первенство в серьезном отношении к этому вопросу..." .

Леви-Стросс говорил и о бессознательном, столь модном в XX веке - однако не во фрейдистском или постфрейдистском духе. Если современный психоанализ наловчился находить в потемках человеческой души такое, узнав о чем и жить не хочется, то "отец структурализма" разрушению предпочитал созидание. По его версии, бессознательное - это тайная логика вещей, секретные правила, которые есть у каждого общества - и у европейцев, и у туземцев.

Отсюда закономерный вывод о равноправии культур и борьба против предубеждения, что одна цивилизация может быть лучше, чем другая. Ученый сопротивлялся пониманию эволюции, по которому западное общество находится на высшей ступени развития по сравнению с остальными; "Варвар - это прежде всего человек, который верит в варварство", - формулировал Леви-Стросс, находивший обоснования для разнообразия культур.

Этот тезис, конечно, был подхвачен философией второй половины XX века, с ее неприятием любых проявлений тоталитарного сознания. Леви-Стросс стал иконой "левого", радикального мышления.
Сам ученый, надо полагать, сначала верил в то, что новое знание о человеке и обществе поможет изменить жизнь к лучшему, иначе бы не говорил, что "XXI век будет веком гуманитарных наук - или его не будет вообще" и «Ученый - это не тот, кто дает правильные ответы, а тот, кто ставит правильные вопросы».

Клод Леви-Стросс (фр. Claude Lvi-Strauss ; 28 ноября 1908, Брюссель - 30 октября 2009, Париж) - выдающийся французский этнолог, социолог, этнограф, философ и культуролог, создатель собственного научного направления в этнологии - структурной антропологии и теории инцеста (одной из концепций происхождения права и государства), исследователь систем родства, мифологии и фольклора.

Биография

Родился в столице Бельгии Брюсселе в 1908 году в еврейской семье. Его отец, Реймон Леви-Стросс (Raymond Lvi-Strauss), был художником-портретистом, как и оба его брата; дед по материнской линии, Эмиль Леви (Emile Lvy) - главным раввином Версаля. В 1909 году семья вернулась в Париж, а после призыва отца во французскую армию в 1914 году мать Клода - Эмма Леви (Emma Lvy) - вернулась к родителям, и будущий антрополог вырос в доме деда в Версале. В своих мемуарах Клод Леви-Стросс вспоминает, что атмосфера в доме была богемной, ему с детства прививалась любовь к музыке на примере его прадеда - композитора Исаака Стросса (Штраусса; Isaac Strauss, 1806-1888), родом из Эльзаса.

Посещал Lyce Janson de Sailly в Париже, затем изучал право и философию в Сорбонне. Посещал также семинары этнографа и социолога Марселя Мосса. Одновременно был левым политическим активистом, членом Французской секции Рабочего Интернационала; в 1932 году в возрасте 24 лет социалисты даже выдвигали его кандидатом на местных выборах. В то время находился под влиянием марксизма; утверждал, что редко берется «решать социологическую или этнографическую проблему, не освежив мыслей несколькими страницами “18 Брюмера Луи Бонапарта” или “К критике политической экономии”». После окончания университета и службы в армии стал лицейским преподавателем. Однако, следуя совету Поля Низана, молодой агреже философии избирает иной путь реализации своих способностей - через познание жизни, как антрополог в поле, по его словам, «постоянного физического и психического истощения» - в 1935 году вместе с женой Диной Дрейфус (Dina Dreyfus) Клод Леви-Стросс направляется в Бразилию, где вскоре становится профессором университета в Сан-Паулу. После первого учебного года супруги совершили экспедицию к индейцам племён кадиувеу и бороро. Этнографическая коллекция, собранная там, была показана на выставке в Париже. Интерес, вызванный этой выставкой, помог Леви-Строссу получить финансовую поддержку для продолжения экспедиций. Он вернулся в Бразилию, где организовал экспедицию к индейцам намбиквара и тупи-кавахиб, длившуюся более года. О своих бразильских путешествиях учёный рассказал в книге «Печальные тропики».

После вторжения во Францию немецких войск оставаться в Париже Леви-Строссу из-за его еврейского происхождения было нельзя. Некоторое время он работал преподавателем в лицее Перпиньяна, а затем профессором философии в Политехнической школе Монпелье, но был уволен после вступления в силу «расовых законов».

Благодаря программе Рокфеллера по спасению европейских учёных Леви-Стросс был приглашён в США (1940). В Нью-Йорке читал лекции по социологии и этнологии в вечернем университете для взрослых. Тесно общался с Романом Якобсоном, благодаря влиянию которого сформулировал структуралистский подход к культурной антропологии. Благодаря общению с видными американскими этнологами, особенно с «отцом американской антропологии» Францем Боасом, Клод Леви-Стросс познакомился и с достижениями этнографии США. В 1942 году Ф. Боас умер в Колумбийском университете на руках Леви-Стросса.

В начале 1945 года вернулся во Францию, но вскоре вновь отправился в США в качестве советника по культуре во французском консульстве в Нью-Йорке. Пробыл на этой должности до 1947 года. Вернувшись на следующий год в Париж, получил докторскую степень в Сорбонне за работы «Семейная и социальная жизнь индейцев намбиквара» и «Элементарные структуры родства» (здесь интересно сотрудничество Леви-Стросса и выдающегося математика А. Вейля, который написал математическое приложение к этой книге).

В конце 1940-х и в начале 1950-х Леви-Стросс ведет активную научную и преподавательскую деятельность во Франции. Он руководит одним из направлений в Национальном центре научных исследований (CNRS), одновременно с этим читает лекции и занимает должность заместителя директора по этнологии в Музее человека. Наконец, Леви-Стросс возглавляет пятую секцию Практической школы высших исследований, ранее руководимую Марселем Моссом. Во время его руководства секция была переименована из «Исследования религий примитивных народов» в «Сравнительное религиоведение бесписьменных народов».

p. 1908) Французский антрополог, культуролог, эстетик, философ. Является одним из основателей и главной фигурой структурализма, который он определяет как высшую форму современного материализма, а также как «сверхрациоиализм», восстанавливающий единство чувственного и рационального начал. В своих исследованиях опирается на лингво-семиотические, логико-математические и другие конкретно-научные методы. Испытал влияние со стороны вульгарного материализма, марксизма и американской культурной антропологии. Вопросы эстетики и искусства занимают у Л. -С. одно из центральных мест, они присутствуют во всех его работах. Даже внеэстетическую проблематику он часто рассматривает в непосредственной связи и через призму искусства. Так, исследование мифов, составляющих главный предмет его научных интересов, Л.-С. проводит через сравнительный анализ с музыкой и искусством масок. Поэтому один из авторов назвал все его творчество «эстетической метафизикой», «логикой эстетического восприятия». Концепция Л.-С. во многом представляет собой переходный этап от традиционной эстетики к современной, лингво-семиотической. Однако в целом в его концепции преобладает языковой, знаковый взгляд на искусство. Оно рассматривается главным образом изнутри, с точки зрения внутренней структуры и формы, как самодостаточная знаковая система. В центре размышлений Л.-С. находится произведение, а не художник. Он критически оценивает роль творческой интуиции и других субъективных факторов, выступает против аналогий между процессом создания произведения и иррациональным актом, как и против понимания искусства в качестве высшего рода познания. По этой причине он весьма скептически относится к психологическим и экзистенциально-феноменологическим теориям искусства, обвиняя их в психологизме и субъективизме, а также к социологическим теориям, видя в них пренебрежение спецификой искусства, его подчинение внешнему детерминизму. Вместе с тем у Л.-С. нет стремления бросить вызов всем предшествующим теориям искусства. В своих анализах он использует такие традиционные понятия, как «мимесис» и «образ». В его концепции нет того «непроницаемого герметизма», куда помещают искусство многие сторонники лингво-семиотического течения. Эстетические взгляды Л.-С. находятся под сильным влиянием Р. Вагнера, которого он назвал «бесспорным отцом структурного анализа мифов». Можно сказать, что эстетическое сознание Л.-С. пропитано вагнеровским хроматизмом. Вслед за Гегелем он продолжает тему «смерти искусства», указывая на новые свидетельства этого процесса. Искусство, отмечает он, перестает быть душой и сердцем современного «механического» общества, где оно в лучшем случае оказывается на положении «национального парка», ему угрожают поп-арт и многоликий демон кича. Исследуя состояние современного западного искусства, Л.-С. вполне сознает, что одна только формальная и техническая эволюция и даже революция в искусстве не может избавить его от растущей угрозы исчезновения. Являясь чутким ценителем и возвышенным почитателем музыки, он критически оценивает музыку после И. Стравинского, не приемлет атональную, серийную и постсерийную музыку, с глубоким сожалением смотрит на процесс разложения музыкальной формы, начавшийся с К.Шенберга, с горьким сарказмом пишет о «невыносимой скуке, которую вызывает современная литература», включая «новый роман», проявляет полное безразличие к абстрактной живописи, указывая на ее «семантическую убогость». Л.-С. полагает, что большие возможности современных методов исследования следует использовать не столько в целях создания новых произведений, сколько для более глубокого изучения уже созданных. Сущность и своеобразие искусства, по Л.-С., прежде всего состоит в том, что оно играет опосредствующую роль между природой и культурой, снимая в некоторой степени имеющуюся между ними противоположность. От природы искусство берет свое свойство «объектности» или «предметности», поскольку его бытийной основой является материальный предмет. Однако качественное отличие эстетического объекта заключается в том, что он является сделанным, произведенным, и процесс его производства подчиняется правилам и нормам культуры, а не природы. Благодаря этому искусство приобретает свойство «знаковости», коммуникативности, оно становится языком или значащей системой. В целом же искусство находится как бы «на полпути между объектом и языком» и в нем должны быть сохранены оба уровня - природный и культурный, хотя Л.-С. отдает предпочтение культурному. Примерно в таком же духе Л.-С. рассматривает место и роль искусства внутри культуры. Теперь оно «располагается между научным познанием и мифологическим или магическим мышлением». Данную проблему он решает через призму триады «миф-музыка- структурный анализ», которая также предстает в виде «миф-мелос-логос» и перекликается с известной триадой Гегеля «искусство-религия-философия», хотя имеет более локальное значение, чем гегелевская. Л.-С. считает, что полифоническая музыка возникла из мифа, вытесненного из духовной жизни западного мира. Это произошло в результате процесса рационализации общества и культуры, который значительно ослабил влияние религии и не оставил места для мифа. Однако исчезновение последнего не было бесследным. Одна половина распавшегося мифа - формальная структура - перешла к современной полифонической музыке, а другая - смысловая и содержательная - к роману: «Музыка и литература поделили между собой наследство мифа». Вследствие этого музыка становится «мифологической», а все искусство в целом после угасания религии уже является не просто прекрасным, но становится священным. Музыка - это душа умершего мифа, покинувшая его тело и воплотившаяся в звуки. Развивая свою мысль, Л.-С. приходит к выводу, что в процессе рационализации западная полифония обречена испытать судьбу мифа, о чем свидетельствует ее развитие после революции Шенберга. Поэтому в наши дни формальную структуру музыки, которую она унаследовала от мифа, стремится сохранить и возродить структуралистский логос. Сопоставляя науку, искусство и миф, Л.-С. отмечает, что, в отличие от науки, целью искусства является не знание, а смысл и значение, путь к которым лежит не через понятия, а через знаки. Чистая интеллектуальная форма познания является аналитической, связана с метонимией, тогда как эстетическая - синтетической, она сближается с метафорой, в ней познание целого предшествует познанию частей. В отличие от науки, особенно от современной математики, которая, по мнению Л.-С., лишена миметических и референциальных свойств и потому является «невоплощенной», «без тела и содержания», искусство до некоторой степени сохраняет указанные свойства, ибо существует в виде конкретных материально-чувственных произведений. Между искусством и мифом Л.-С. находит гораздо больше сходства, чем различий. Их сходство проявляется прежде всего в том, что оба они преследуют смысл и значение, черпая их из одного и того же источника - бессознательного, а также из внутренних структурных свойств. Сближаются они и по своим познавательным характеристикам, поскольку в обоих случаях речь идет не столько о познании, сколько об «интеллектуальных поделках», в которых научные понятия смешиваются с художественными образами и вымыслом. В общем, хотя, согласно формуле Л.-С., искусство располагается на полпути между мифом и наукой, в контексте всей его концепции оно все-таки находится гораздо ближе к мифу. Соч.: Печальные тропики. М., 1984; Структурная антропология. М., 1985; «Болеро» М. Равеля // Музыкальная академия. 1992, № 1. Le regard eloigne. P., 1983; La voie des masques. P., 1979. Лит.: Мелетинский E. M. Поэтика мифа. M., 1977; Автономова H. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977; Силичев Д. А. Эстетические взгляды К. Леви-Стросса. // Вопросы философии. 1986, № 3. Он же. Эстетические концепции в структурализме. // История эстетической мысли. Т. 5, М., 1991; Charbonnier G. Entretiens avec Claude Levi-Strauss. P., 1969; Simonis J. Claude Levi-Strauss ou la «Passion de linceste». P., 1968; Merquior J. G. Lesthetique de Levi-Strauss. P., 1977. Д. Силичев

Эта концепция, на что обращают внимание исследователи, впитала в себя целый ряд достижений и открытий как в естественных, математических, так и в гуманитарных науках - открытий, совершенных к середине нашего столетия. Среди них надо прежде всего назвать исследования структур первобытного мифологического мышления и символических форм (Э. Дюркгейм, Леви-Брюль, М. Мосс, Э. Кассирер и др.) и кибернетику вместе с соответствующим развитием математики. Леви-Стросс особое значение придал возможностям (математического) моделирования в их тогда еще необычном применении к этнографическому, антропологическому материалу. (Совместно с математиками Леви-Стросс разработал и содержательно интерпретировал модели, позволяющие понять сложные системы родства в первобытном обществе.) Важнейшим источником концепции Леви-Стросса стало накопление новых знаний в разделе лингвистики, которая как раз и получила название "структурной". (Приходится с сожалением констатировать, что выдающиеся лингвисты нашей страны, еще в 20-30-х годах прокладывавшие пути названным концепциям, - а это И. Г. Франк-Каменецкий, О. М. Фрейденберг, М. М. Бахтин, Г. Г. Шпет, Я. Э. Голосовкер и др. - тогда еще не были известны на Западе. Леви-Стросс, правда, знал работы Н. Трубецкого и Р. Якобсона и признавал их влияние на становление своих идей.)

Леви-Стросс четко и определенно построил свою структуралистскую концепцию на фундаменте психоанализа - особенно в том его варианте, который был разработан К.-Г. Юнгом, именно с обращением к мифологическому мышлению. "Если, как мы полагаем, - писал Леви-Стросс, - бессознательная умственная деятельность состоит в наделении содержания формой и если эти формы в основном одинаковы для всех типов мышления, древнего и современного, первобытного и цивилизованного... - то необходимо и достаточно прийти к бессознательной структуре, лежащей в основе каждого социального установления или обычая, чтобы обрести принцип истолкования, действительный и для других установлении и обычаев...".

При этом Леви-Стросс опирался на фрейдовское различение подсознательного и бессознательного, а также на юнговское понятие "коллективного бессознательного". "Можно сказать, что подсознание - это индивидуальный словарь, в котором каждый из нас записывает лексику своей индивидуальности, и что бессознательное, организуя этот словарь по своим законам, придает ему значение и делает его языком, понятным нам самим и другим людям (причем лишь в той мере, в коей он организован по законам бессознательного)". Тяготение этнографа и философа Леви-Стросса к исследованию языковосимволических форм и даже, если можно так выразиться, "оязыковление" всей жизни (не столь и разговорчивых, часто не имеющих письменности) первобытнообщинных народов и поселений вовсе не случайно. Выдвижение на первый план языка и своего рода "языковая редукция" (сведение таких, например, социальных феноменов как социальные отношения, культурное творчество, искусство, к языковосимволическим формам их выражения) есть своего рода знамение времени.

Язык, согласно раннему Леви-Строссу, именно в XX в. становится объектом усиленных исследований, которые заканчиваются впечатляющими и неожиданно точными результатами. "Из всех общественных явлений, видимо, только язык может подвергаться истинному научному исследованию, объясняющему способ его формирования и рассматривающему некоторые направления его последующего развития".

Нельзя не обратить внимание также и на гуманистическую, антирасистскую устремленность исследований Леви-Стросса: он отыскивал общие корни в мышлении, культуре, деятельности, социальной жизни народов, стоящих на разных ступенях исторического развития. ЛевиСтросс исходил из того предположения, что "различные формы общественной жизни представляют в своей сути нечто общее: все они - системы поведения, каждая из которых является некоторой проекцией не плоскость сознательного и общественного мышления всеобщих законов, управляющих бессознательной деятельностью духа".

Более конкретная "рабочая гипотеза", которая позволяла ЛевиСтроссу широко и масштабно осмыслить этнографический материал, состояла в следующем. Главное внимание должно быть привлечено к тем способам, с помощью которых система кровного родства биологического происхождения заменяется системой социального характера. Тогда брачные правила и системы родства предстают, согласно Леви-Строссу, как системы обмена и как особый язык, т.е. "как множество операций, обеспечивающих возможность общения между индивидами и группами индивидов". В той системе предельно и широко понятого языка, которая выделена для анализа, Леви-Стросс решающее значение придал не словам, а структуре. Не суть важно, рассуждает Леви-Стросс, создан ли миф каким-либо индивидуальным субъектом или заимствован из коллективной традиции (оба вида мифов, кстати, подвержены взаимодействию и взаимообогащению). "...Структура же остается неизменной, и именно благодаря ей миф выполняет свою символическую функцию". Существенно, согласно Леви-Строссу, что структуры едины для всех "языков", т.е. безразличны к материалу. Дело обстоит здесь примерно так же, как в случае мифов и сказок. Чтобы напечатать даже известные мифы, сказания, сказки разных народов, потребовалось бы много томов. "Но их можно свести к небольшому числу простейших типов, если за разнообразием действующих лиц разглядеть некоторые простейшие функции".

В "Структурной антропологии", четырех томах "Мифологического", в других работах Леви-Стросс весьма скрупулезно воспроизводит глубинные структуры мифов, их кодирования, "располагая" коды на географической, космологической, социологической, техноэкономической "плоскостях". Отличительные особенности мифологической логики, по Леви-Строссу: логика обобщений, классификаций, анализа природных и социальных явлений, что делает ее внутренне родственной науке; вместе с тем она конкретна и образна, является логикой ощущений; мифологическое мышление широко пользуется метафорами, символами и превращает их в способы постижения мира и человека; логика мифа, как и логика самих социальных отношений, построена на бинарных (двойных) оппозициях (высокий - низкий, день - ночь, правый - левый, мир - война, муж - жена, небо - земля и т.д.).

Поскольку через более конкретный структурный анализ внутренней логики мифов, моделирование структур родства первобытнообщинных народов Леви-Стросс пролагал дорогу обобщенной философии и методологии структурного анализа, в дальнейшем его последователи считали возможным и необходимым применить идеи структурализма к другим областям гуманитарного знания. Для французского врача-психоаналитика Жана Лакана то были психология и психиатрия. Его концепция рождается в середине 60-х годов на пересечении структурализма и возрожденного, хотя и существенно преобразованного, фрейдизма. В отличие от Фрейда Лакан в исследовании бессознательного выдвигает на первый план не механизмы сексуальных влечений, а язык, речь, дискурс. И хотя "язык" трактуется расширительно и скорее символически-метафорично, Лакан как врач-психоаналитик упорно продвигается по пути сложного и глубокого анализа речи пациента, которая в данном случае служит главным средством коммуникации врача и больного.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ЛЕВИ-СТРОСС

(Levi - Strauss) Клод (р. 1908) - франц. философ, социолог и этнограф, лидер структурализма, создатель структурной антропологии, исследователь первобытных систем родства, мифологии и фольклора. Его работы получили мировую известность и оказали большое влияние во многих областях философско-культурологич. исследований. Окончил Париж. ун-т. В 1935-39 проф. социологии ун-та в Сан-Паоло (Бразилия) ; предпринимает экспедиции для исследования бразильских индейцев. В 1942-45 проф. в Нью-Йорке, с 1946 преподает во Франции. В 1949 по инициативе ЮНЕСКО провел полевое исследование в Пакистане. В 1959 возглавил кафедру социальной антропологии в Коллеж де Франс. Член Франц. и многих иностр. академий. Его первая большая работа “Элементарные структуры родства” (1949) была встречена с одобрением, однако только после появления “Печальных тропиков” (1955) , “Структурной антропологии” (1958) и “Мышления дикарей” (1962) Л.-С. получил широкую известность, и структурализм был признан самостоят, направлением.

Стремясь создать рационалистич. философию человека, он принципиально отверг субъективистский и психологизаторский подход экзистенциализма и феноменологии и в поисках объективной основы знания обратился к социологии и этнологии. Посредством изучения жизни и культуры первобытных народов Л.-С. надеялся найти решение проблем становления человеч. об-ва и формирования мышления. Поэтому даже его этногр. полевые исследования носили методич. и методол. характер, а не узкоэмпирический.

Формирование структуралистских представлений происходило у Л.-С. под влиянием разл. источников: структурно-функциональных исследований социальных институтов первобытного об-ва в этнографии, фрейдизма, гештальт-психологии, марксизма, структурной лингвистики. Л.-С. с юношеских лет увлекался сочинениями Маркса, считал, что понятие структуры заимствовано им, помимо иных источников, у Маркса и Энгельса. Несмотря на все различие марксизма и психоанализа, Л.-С. находил в них общую, важную для него идею: “Понимание состоит в сведении одного типа реальности к другому, поскольку подлинная реальность никогда не является самой очевидной”.

Стремясь преодолеть недостатки традиц. рационализма и эмпиризма, Л.-С. предлагает свой подход, основанный на интеграции чувства и разума, - суперрационализм: его гл. идея в том, что универсальность человеч. природы заложена в подсознании, исследуя к-рое можно получить объективное знание о человеке, составляющее содержание новой науки - “структурной антропологии”. Положение, что структурные модели, используемые в лингвистике (и во многом аналогичные моделям антропологии) коренятся в бессознательном, или в структуре человеч. ума, Л.-С. воспринял от лингвистов: де Соссюра, Якобсона и Н.Хомского. В рамках своей антропол. теории Л.-С. попытался наметить контуры общесоциол. теории, предполагающей объяснение человека и человеч.об-ва.

Он говорит о необходимости научной триады (этнографии, этнологии и антропологии) , позволяющей, начав с регистрации конкр. фактов, перейти к первой стадии синтеза путем сравнит, метода, а затем к более высокой, конечной стадии синтеза - стадии структурной антропологии, выявляющей структурные элементы, совокупность к-рых составляет бессознат. структуру человеч.разума.

Многоплановость характерна не только для содержат. стороны сложной системы научных воззрений Л.-С., но и для эволюции его научных исследований. В них прослеживаются три осн. этапа: анализ структурной организации первобытных племен; совершенствование понятийного аппарата разрабатываемой им структурной антропологии; рассмотрение особенности “мышления дикарей” и сопоставит, анализ мифов амер. индейцев для более детального и углубленного изучения универсальных структур, лежащих в человеч. подсознании. Важнейшей работой первого этапа явилась дис. “Элементарные структуры родства” (1949) . С помощью математика А.Вейля Л.-С. удалось построить математич. модели правил бракосочетания в архаич. об-ах австралийцев. Позднее Л.-С. писал о возможности применения ЭВМ для исследования мифа. Он явился пионером использования математич. моделей и ЭВМ в этнологии, его работы имеют существ, значение для математизации гуманитарного знания.

Для объяснения скрытых структур социокультурных явлений первобытного строя Л.-С. применил принцип “взаимности”, предложенный одним из учеников Дюркгейма Моссом, считавшим этот принцип основой древнейшего обычая обмена подарками. Введя его в этнологию, Л.-С. стал рассматривать ее как науку, исследующую разные виды обменов в человеч. об-ве и тем самым сблизил ее с науками, исследующими обмены сообщениями, в том числе словесными, - с семиотикой и лингвистикой. В конечном счете Л.-С. склонился к рассмотрению этнологии как части семиотики.

Модели, выделенные посредством структуралистского метода, не отражают эмпирич. реальности и их не надо смешивать со структурами, которые изучали исследователи первобытного об-ва Радклифф-Браун и Малиновский. Тем не менее эти модели реальны, хотя и не являются предметом непосредств. наблюдения. “Чтобы достичь моделей, представляющих собой подлинную реальность, надо выйти за пределы конкретно воспринимаемой реальности”. Ментальные структуры никогда не осознаются и не изменяются в ходе истории, они даны самой природой, являясь “отображением биол. характера человеч. мозга”. Выявив структуру разума, мы выявим структуру физич. реальности, сможем познать структуру Вселенной. Т.о. “антропология” Л.-С. решает проблему понимания не только человека и его культуры, но и природы. Структурализм - не просто метод, но мировоззрение, особая филос. система.

Ключевое место в творчестве Л.-С. занимает исследование мифологии и фольклора, его называют отцом структурной типологии мифа как важнейшей части структурной антропологии (что не преуменьшает заслуг Проппа, положившего начало структурному анализу в этой области) . Л.-С. считал, что мифол. сознание адекватно отражает “анатомию ума”, и поэтому придавал проблеме структуры мифа исключит, значение, поскольку ему так и не удалась попытка раскрыть структуру разума с помощью анализа брачных норм и систем родства. Л.-С. совершил переход от символич. теории мифа (Юнг, Кассирер) к собственно структурной, использующей операциональные методы теории информации и структурной лингвистики. В статье “Структура мифа” (1955) он не только пытается применить к фольклору принципы структурной лингвистики, но и считает миф феноменом языка. Функция мифа усматривается в примирении исходных противоречий с природой, причем эта задача не решается, а только отодвигается и сглаживается, поскольку противопоставление крайних полюсов не устраняется, а заменяется парой противоположностей менее далеких.

В “Мышлении дикарей” (1962) Л.-С. вслед за Дюркгеймом, но убедительнее, доказывает, что важнейшая функция тотемизма заключается в классификации природных и социальных объектов. Мифол. мышление Л,-С. характеризует как способное к обобщениям, классификации и анализу, как вполне “научное”, логическое (в противоположность утверждениям Леви-Брюля) и никак не зачаточное. Оно составило субстрат человеч. цивилизации и, по своей логике, в нек-рых аспектах предвосхитило совр. естествознание. Мифол. логика оперирует бинарными оппозициями типа небо/земля, день/ночь, правое/левое, причем обычно имеет дело не с изолированными оппозициями, а с их ансамблями, пучками. Выявление бинарных оппозиций является важнейшей стороной методики Л.-С. Анализируя их разнообразие и взаимопереходы, он показывает, что мифологичное мышление принципиально метафорично и его смысл раскрывается в бесконечных трансформациях образов. Л.-С. приписывает бинарности универсальный характер, хотя механизм человеч. мышления не сводится к бинарным оппозициям - он несравненно более сложен.

Осн. темы “Мышления дикарей” развиты в произведении “Мифологичные” (1964-71, 4 т.) , где дан скрупулезный анализ структуры сотен мифов (сказок) амер. индейцев, обоснован тезис об исконном культурном единстве всех индейцев Америки. В этом произведении Л.-С. переориентировался с языка на музыку как образец мифа. Ссылаясь на Вагнера, анализировавшего мифы средствами музыки, он уподобляет миф муз. произведению и помещая его между языком и музыкой. Мифы, как и музыка, довольно близко воспроизводят универсальные структуры бессознательного. В “Мифологичных” осуществлен полнейший переворот в способах исследования повествоват. фольклора и мифологии. Л.-С. противопоставил свой метод доминирующей до сих пор историко-геогр. школе, акцентирующей внимание на миграционном характере мифов.

В одной из последних книг “Путь масок” (1979) он обратил внимание на исключит, сходство изображений мифол. существ с гигантскими высунутыми языками в искусстве североамер. индейцев и в культурах Юго-Вост. Азии.

С разработкой социальной антропологии Л.-С. связывал опр. социально-утопич. представления: выяснение бессознат. структуры разума должно внести самый важный вклад в обеспечение будущего человечества. Полагая, что эти фундаментальные структуры лучше всего сохранились у представителей первобытных племен, Л.-С. отдает тем самым дань идеализации “естеств. состояния дикаря” в духе Руссо (каменный век он называет золотым, а первобытное об-во считает способным противостоять разрушит, воздействиям истории) . Он резко критикует “совр. об-во” и надеется в конечном счете реализовать надежды людей на жизнь без эксплуатации, без войн, в полном согласии друг с другом и в гармонии с природой. Этими упованиями Л.-С. снискал себе симпатии со стороны совр. представителей контркультуры и сторонников “близости к природе”, составивших со временем экологич. движение наших дней.

Соч.: Les structures elementaires de la parente. Ed. rev. P., 1968.Anthropologie structurale. 1. P., 1968. Anthropologie structurale. 2. P., 1973. Lavoie des masques. P., 1979; Пути развития этнографии // Курьер ЮНЕСКО. 1961. № 11; Руссо - отец антропологии //Там же. 1963. № 3; Структура мифов // ВФ, 1970, № 7; Из книги “Мифологичные. 1. Сырое и вареное” // Семиотика и искусст-вометрия. М:, 1972; Колдун и его магия // Природа, 1974, № 8; Якобсон Р., Леви-Стросс К. “Кошки” Шарля Бодлера// Структурализм: “за” и “против”. М., 1975; Миф, ритуал и генетика // Природа, 1978, № 1; Структурная антропология. М., 1985; Печальные тропики. М., 1984; Первобытное мышление. М., 1994;.См. так же http://kulichki-win.rambler.ru/moshkow/FILOSOF/

Лит.: Мелетинский Е.М. Структурное исследование мифологии у К. Леви-Стросса // Направления и тенденции в совр. зарубежном лит-ведении и лит. критике. В. 1. М., 1974; Муканов М.М., Чистяков Н.И. К. Леви-Стросс об идентичности мышления дикаря и совр. человека // Генетич. и социальные проблемы интеллектуальной деятельности. Алма-Ата, 1975; Каграманов Ю.М. Клод Леви-Стросс и проблема человека // ВФ, 1976, № 10; Бутинов Н.А. Леви-Стросс - этнограф и философ // К. Леви-Стросс. Структурная антропология. М., 1985; Иванов Вяч. Вс. К. Леви-Стросс и структурная теория этнографии // Там же; Мелетинский Е.М. Мифология и фольклор в трудах К.Леви-Стросса// Там же; Топоров В.Н. [Рец. на:] С. Levi-Strauss. Anthropologie structurale // Структурно-типол. исследования. М., 1962; Clarke S. The Foundations of Structuralism. A Critique of Levi-Strauss and the Structuralist Movement. Brighton, Sussex; Totowa, N.J., 1981. Shalvey Th. Claude Levi-Strauss: Social Psychotherapy and the Collective Unconscious. Amherst, 1979.

Е.Г. Балагушкин

Культурология. XX век. Энциклопедия . 1998 .

Леви-Стросс

Клод Леви-Строс(с) (Levi-Strauss) (р. 1908)

франц. философ, социолог и этнограф, лидер Структурализм а, создатель структурной антропологии, исследователь первобытных систем родства, мифологии и фольклора. Его работы получили мировую известность и оказали большое влияние во многих областях философско-культурологич. исследований. Окончил Париж. ун-т. В 1935-39 проф. социологии ун-та в Сан-Паоло (Бразилия); предпринимает экспедиции для исследования бразильских индейцев. В 1942-45 проф. в Нью-Йорке, с 1946 преподает во Франции. В 1949 по инициативе ЮНЕСКО провел полевое исследование в Пакистане. В 1959 возглавил кафедру социальной антропологии в Коллеж де Франс. Член Франц. и многих иностр. академий. Его первая большая работа “Элементарные структуры родства” (1949) была встречена с одобрением, однако только после появления “Печальных тропиков” (1955), “Структурной антропологии” (1958) и “Мышления дикарей” (1962) Л.-С. получил широкую известность, и структурализм был признан самостоят. направлением.

Формирование структуралистских представлений происходило у Л.-С. под влиянием разл. источников: структурно-функциональных исследований социальных институтов первобытного об-ва в этнографии, фрейдизма, гештальтпсихологии, марксизма, структурной лингвистики. Л.-С. с юношеских лет увлекался сочинениями Маркса, считал, что понятие структуры заимствовано им, помимо иных источников, у Маркса и Энгельса. Несмотря на все различие марксизма и психоанализа, Л.-С. находил в них общую, важную для него идею: “Понимание состоит в сведении одного типа реальности к другому, поскольку подлинная реальность никогда не является самой очевидной”.

Стремясь преодолеть недостатки традиц. рационализма и эмпиризма, Л.-С. предлагает свой подход, основанный на интеграции чувства и разума, - суперрационализм: его гл. идея в том, что универсальность человеч. природы заложена в подсознании, исследуя к-рое можно получить объективное знание о человеке, составляющее содержание новой науки - “структурной антропологии”. Положение, что структурные модели, используемые в лингвистике (и во многом аналогичные моделям антропологии) коренятся в бессознательном, или в структуре человеч. ума, Л.-С. воспринял от лингвистов: де Соссюр а, Якобсон а и Н. Хомского. В рамках своей антропол. теории Л.-С. попытался наметить контуры общесоциол. теории, предполагающей объяснение человека и человеч.об-ва.

Он говорит о необходимости научной триады (этнографии, этнологии и антропологии), позволяющей, начав с регистрации конкр. фактов, перейти к первой стадии синтеза путем сравнит. метода, а затем к более высокой, конечной стадии синтеза - стадии структурной антропологии, выявляющей структурные элементы, совокупность к-рых составляет бессознат. структуру человеч.разума.

Многоплановость характерна не только для содержат. стороны сложной системы научных воззрений Л.-С., но и для эволюции его научных исследований. В них прослеживаются три осн. этапа: анализ структурной организации первобытных племен; совершенствование понятийного аппарата разрабатываемой им структурной антропологии; рассмотрение особенности “мышления дикарей” и сопоставит. анализ мифов амер. индейцев для более детального и углубленного изучения универсальных структур, лежащих в человеч. подсознании. Важнейшей работой первого этапа явилась дис. “Элементарные структуры родства” (1949). С помощью математика А. Вейля Л.-С. удалось построить математич. модели правил бракосочетания в архаич. об-ах австралийцев. Позднее Л.-С. писал о возможности применения ЭВМ для исследования мифа. Он явился пионером использования математич. моделей и ЭВМ в этнологии, его работы имеют существ. значение для математизации гуманитарного знания.

Для объяснения скрытых структур социокультурных явлений первобытного строя Л.-С. применил принцип “взаимности”, предложенный одним из учеников Дюркгейм а Мосс ом, считавшим этот принцип основой древнейшего обычая обмена подарками. Введя его в этнологию, Л.-С. стал рассматривать ее как науку, исследующую разные виды обменов в человеч. об-ве и тем самым сблизил ее с науками, исследующими обмены сообщениями, в том числе словесными, - с семиотикой и лингвистикой. В конечном счете Л.-С. склонился к рассмотрению этнологии как части семиотики.

Модели, выделенные посредством структуралистского метода, не отражают эмпирич. реальности и их не надо смешивать со структурами, которые изучали исследователи первобытного об-ва Радклифф-Браун и Малиновский . Тем не менее эти модели реальны, хотя и не являются предметом непосредств. наблюдения. “Чтобы достичь моделей, представляющих собой подлинную реальность, надо выйти за пределы конкретно воспринимаемой реальности”. Ментальные структуры никогда не осознаются и не изменяются в ходе истории, они даны самой природой, являясь “отображением биол. характера человеч. мозга”. Выявив структуру разума, мы выявим структуру физич. реальности, сможем познать структуру Вселенной. Т.о. “антропология” Л.-С. решает проблему понимания не только человека и его культуры, но и природы. Структурализм - не просто метод, но мировоззрение, особая филос. система.

Ключевое место в творчестве Л.-С. занимает исследование мифологии и фольклора, его называют отцом структурной типологии мифа как важнейшей части структурной антропологии (что не преуменьшает заслуг Пропп а, положившего начало структурному анализу в этой области). Л.-С. считал, что мифол. сознание адекватно отражает “анатомию ума”, и поэтому придавал проблеме структуры мифа исключит. значение, поскольку ему так и не удалась попытка раскрыть структуру разума с помощью анализа брачных норм и систем родства. Л.-С. совершил переход от символич. теории мифа (Юнг , Кассирер) к собственно структурной, использующей операциональные методы теории информации и структурной лингвистики. В статье “Структура мифа” (1955) он не только пытается применить к фольклору принципы структурной лингвистики, но и считает миф феноменом языка. Функция мифа усматривается в примирении исходных противоречий с природой, причем эта задача не решается, а только отодвигается и сглаживается, поскольку противопоставление крайних полюсов не устраняется, а заменяется парой противоположностей менее далеких.

В “Мышлении дикарей” (1962) Л.-С. вслед за Дюркгеймом, но убедительнее, доказывает, что важнейшая функция тотемизма заключается в классификации природных и социальных объектов. Мифол. мышление Л.-С. характеризует как способное к обобщениям, классификации и анализу, как вполне “научное”, логическое (в противоположность утверждениям Леви-Брюля – см. Леви-Брюль) и никак не зачаточное. Оно составило субстрат человеч. цивилизации и, по своей логике, в нек-рых аспектах предвосхитило совр. естествознание. Мифол. логика оперирует бинарными оппозициями типа небо/земля, день/ночь, правое/левое, причем обычно имеет дело не с изолированными оппозициями, а с их ансамблями, пучками. Выявление бинарных оппозиций является важнейшей стороной методики Л.-С. Анализируя их разнообразие и взаимопереходы, он показывает, что мифологичное мышление принципиально метафорично и его смысл раскрывается в бесконечных трансформациях образов. Л.-С. приписывает бинарности универсальный характер, хотя механизм человеч. мышления не сводится к бинарным оппозициям - он несравненно более сложен.

Осн. темы “Мышления дикарей” развиты в произведении “Мифологичные” (1964-71, 4 т.), где дан скрупулезный анализ структуры сотен мифов (сказок) амер. индейцев, обоснован тезис об исконном культурном единстве всех индейцев Америки. В этом произведении Л.-С. переориентировался с языка на музыку как образец мифа. Ссылаясь на Вагнера, анализировавшего мифы средствами музыки, он уподобляет миф муз. произведению, помещает его между языком и музыкой. Мифы, как и музыка, довольно близко воспроизводят универсальные и структуры бессознательного. В “Мифологичных” осуществлен полнейший переворот в способах исследования повествоват. фольклора и мифологии. Л.-С. противопоставил свой метод доминирующей до сих пор историко-геогр. школе, акцентирующей внимание на миграционном характере мифов.

В одной из последних книг “Путь масок” (1979) он обратил внимание на исключит. сходство изображений мифол. существ с гигантскими высунутыми языками в искусстве североамер. индейцев и в культурах Юго-Вост. Азии.

С разработкой социальной антропологии Л.-С. связывал опр. социально-утопич. представления: выяснение бессознат. структуры разума должно внести самый важный вклад в обеспечение будущего человечества. Полагая, что эти фундаментальные структуры лучше всего сохранились у представителей первобытных племен, Л.-С. отдает тем самым дань идеализации “естеств. состояния дикаря” в духе Руссо (каменный век он называет золотым, а первобытное об-во считает способным противостоять разрушит. воздействиям истории). Он резко критикует “совр. об-во” и надеется в конечном счете реализовать надежды людей на жизнь без эксплуатации, без войн, в полном согласии друг с другом и в гармонии с природой. Этими упованиями Л.-С. снискал себе симпатии со стороны совр. представителей контркультуры и сторонников “близости к природе”, составивших со временем экологич. движение наших дней.

Соч. : Les structures elementaires de la parente. Ed. rev. P., 1968.Anthropologie structurale. 1. P., 1968. Anthropologie structurale. 2. P., 1973. Lavoie des masques. P., 1979; Пути развития этнографии // Курьер ЮНЕСКО. 1961. № 11; Руссо - отец антропологии // Там же. 1963. № 3; Структура мифов // ВФ, 1970, № 7; Из книги “Мифологичные. 1. Сырое и вареное” // Семиотика и искусст-вометрия. М:, 1972; Колдун и его магия // Природа, 1974, № 8; Якобсон Р., Леви-Стросс К. “Кошки” Шарля Бодлера// Структурализм: “за” и “против”. М., 1975; Миф, ритуал и генетика // Природа, 1978, № 1; Структурная антропология. М., 1985; Печальные тропики. М., 1984; Первобытное мышление. М., 1994.

Лит. : Мелетинский Е.М. Структурное исследование мифологии у К. Леви-Стросса // Направления и тенденции в совр. зарубежном лит-ведении и лит. критике. В. 1. М., 1974; Муканов М.М., Чистяков Н.И. К. Леви-Стросс об идентичности мышления дикаря и совр. человека // Генетич. и социальные проблемы интеллектуальной деятельности. Алма-Ата, 1975; Каграманов Ю.М. Клод Леви-Стросс и проблема человека // ВФ, 1976, № 10; Бутинов Н.А. Леви-Стросс - этнограф и философ // К. Леви-Стросс. Структурная антропология. М., 1985; Иванов Вяч. Вс. К. Леви-Стросс и структурная теория этнографии // Там же; Мелетинский Е.М. Мифология и фольклор в трудах К.Леви-Стросса// Там же; Топоров В.Н. [Рец. на:] С. Levi-Strauss. Anthropologie structurale // Структурно-типол. исследования. М., 1962; Clarke S. The Foundations of Structuralism. A Critique of Levi-Strauss and the Structuralist Movement. Brighton, Sussex; Totowa, N.J., 1981. Shalvey Th. Claude Levi-Strauss: Social Psychotherapy and the Collective Unconscious. Amherst, 1979.

Е.Г. Балагушкин.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии. . Кононенко Б.И. . 2003 .

Родился 28 ноября 1908 года в Брюсселе в семье художника. Изучал право и философию в Сорбонне. Посещал также семинары этнографа и социолога Марселя Мосса. После окончания университета и службы в армии стал лицейским преподавателем. В 1935 году вместе с женой Клод Леви-Стросс направляется в Бразилию, где вскоре становится профессором университета в Сан-Паулу.

После первого учебного года супруги Леви-Стросс совершили экспедицию к индейцам племён кадиувеу и бороро. Этнографическая коллекция, собранная там, была показана на выставке в Париже. Интерес, вызванный этой выставкой, помог Леви-Строссу получить финансовую поддержку для продолжения экспедиций. Он вернулся в Бразилию, где организовал экспедицию к индейцам намбиквара и тупи-кавахиб, длившуюся более года. О своих бразильских путешествиях учёный рассказал в книге «Печальные тропики».

Благодаря программе Рокфеллера по спасению европейских учёных Леви-Стросс был приглашён в США (1940). В Нью-Йорке читал лекции по социологии и этнологии в вечернем университете для взрослых. Тесно общался с Романом Якобсоном, благодаря влиянию которого сформулировал структуралистский подход к культурной антропологии. Благодаря общению с видными американскими этнологами, особенно с "отцом американской антропологии" Францем Боасом, Клод Леви-Стросс познакомился и с достижениями этнографии США. В 1942 году Ф. Боас умер в Колумбийском университете на руках Леви-Стросса.

В начале 1945 года вернулся во Францию, но вскоре вновь отправился в США в качестве советника по культуре во французском консульстве в Нью-Йорке. Пробыл на этой должности до 1947 года. Вернувшись на следующий год в Париж, получил докторскую степень в Сорбоне за работы "Семейная и социальная жизнь индейцев намбиквара" и "Элементарные структуры родства".

В конце 1940-ых и в начале 1950-ых, Леви-Стросс ведет активную научную и преподавательскую деятельность во Франции. Он руководит одним из направлений в Национальном центре научных исследований (CNRS), одновременно с этим читает лекции и занимает должность заместителя директора по этнологии в Музее человека. Наконец, Леви-Стросс возглавляет пятую секцию Практической школы высших исследований, ранее руководимую Марселем Моссом. Во время его руководства секция была переименована из "Исследования религий" в "Сравнительное религиоведение бесписьменных народов".

В 1952 году по заказу ЮНЕСКО К. Леви-Стросс пишет работу "Раса и история", посвященную многообразию культур и межкультурным отношениям.

В начале 1960 года Леви-Стросс стал руководить кафедрой социальной антропологии в Коллеж де Франс. На базе Коллеж де Франс он создал Лабораторию социальной антропологии, чтобы дать молодым ученым возможность исседовательской работы. В Лаборатории готовились диссертации, организовывались экспедиции в самые разные районы мира. Там стали работать не только французы, но и ученые из других стран. В 1961 году Леви-Стросс вместе с лингвистом Эмилем Бенвенистом и географом Пьером Гуру основал академический антропологический журнал "Человек" (l"Homme) по аналогии с англоязычными журналами "Man" и "American Antropologist".