Что сделал макаревич, и почему он за украину. «Макаревич – предатель Родины

Накануне вечером активисты «Другой России» сорвали концерт Андрея Макаревича, поддержавшего киевскую хунту и пожертвовавшего деньги на вооружение карателей. Обстоятельства инцидента, произошедшего выясняют столичные сыщики, сообщает телеканал НТВ . Музыканту пришлось покидать площадку буквально на полуслове.

В то время, когда жители Донбасса скорбят по погибшим, Андрей Макаревич, поддержавший карательную операцию на юго-востоке, поет и веселится на сцене московского Дома музыки. Правда, недолго: не все зрители согласились слушать репертуар, как они выразились, предателя Родины. В адрес музыканта летели не только упреки, но и сырые яйца. Чтобы Макаревич, так сказать, на себе почувствовал боль и страдания мирного населения юго-востока, кто-то из присутствующих распылил в зале газовый баллончик. Концерт пришлось прервать. По словам артиста, а с недавних пор и ярого оппозиционера, он не в первый раз подвергся газовой атаке. При этом Макаревич признался, что со сцены ему пришлось убежать впервые.

«На концерте — первый, а вообще второй. Первый раз это было в Доме журналистов. Точно такая же ситуация, - вспомнил Андрей Макаревич. - Собрались более чем уважаемые люди: Алексеева, Симонов, Улицкая. Вошли два уродца и что-то налили на пол. Запах был очень похожий». Все перечисленные, по мнению музыканта, «уважаемые люди» относят себя к так называемой несистемной оппозиции. Часто бывают на приемах в американском посольстве и всегда рады помочь не только словом, но и делом своим зарубежным партнерам.

Сам Макаревич после выступления 12 августа в украинском Святогорске, который находился под контролем военных, передал в фонд героев АТО свою гитару. Как стало известно, на вырученные от продажи инструмента 100 тысяч гривен организаторы концерта приобрели бронежилеты и каски для силовиков.

В момент инцидента в зале находилось около 500 человек, передает «Интерфакс ». Все они, а также музыканты вынуждены были покинуть помещение. Через некоторое время концерт продолжился.

Ответственность за акцию взяли на себя активисты незарегистрированной партии Эдуарда Лимонова «Другая Россия». Они сообщили, что сразу несколько нацболов-ополченцев, прибывших из Донбасса на побывку, после начала выступления стали скандировать «Макаревич-предатель!» и разбрасывать листовки.

Свои действия «другороссы» объяснили тем, что Макаревич занял «антироссийскую сторону» в конфликте России и Украины.

Первыми столичный Дом музыки покинули те самые зрители, которые не захотели слушать друга хунты. Сейчас кадры их побега изучают следователи. По факту инцидента проводится проверка. Возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 213 УК РФ («Хулиганство»).

0

Граждане, подверженные массовому психозу, недавно накинулись на нашего любимого музыканта. Мы срочно выехали к нему узнать, как дела, не нужно ли чем помочь. Интервью получилось грустным, злободневным, в жанре «поэт и толпа».

Интервью: Александр Маленков
Фото: Юрий Кольцов

Говорят, ты не любишь давать интервью. Почему так?

По двум причинам. Во-первых, среди всех моих занятий достаточно способов самовыразиться, не прибегая к помощи журналистов. Во-вторых, в последнее время я очень часто встречаю людей невероятно необразованных, не подготовленных к разговору и при колоссальных амбициях, которые считают себя журналистами.

Прекрасное начало беседы! В ходе тщательной подготовки к интервью у меня родился вопрос о сегодняшнем положении дел в стране: мог ли ты ожидать, что «Машину времени» занесет на сорок лет назад?

Хорошо, если на сорок, а не на семьдесят. В точности все повториться не может по определению, но многие узнаваемые штуки сыплются как из рога изобилия. Например, телевизионная пропаганда. Только тогда все к этому относились уныло и с тихой иронией. Сейчас вдруг оказалось, что эта штука работает по-настоящему. И именно это напоминает чуть более ранний период.

Выросло поколение людей, которые не жили в СССР. Мы можем для них сформулировать, чего, собственно, такого уж плохого там было?

Я думаю, это бесполезно. Тот, кто этого запаха не нюхал, все равно не поймет. И если человек уже очарован какой-то клюквой, то он тебе еще и не поверит.

По-моему, за последние несколько месяцев люди окончательно разучились слышать друг друга. Поэтому, когда я сейчас вижу повальное добровольное бегство от свободы, объяснять им, что такое свобода и что такое несвобода, — бессмысленно. Может быть, им так больше нравится. Все, что считаю нужным, я говорю в своих песнях. Быть еще дополнительно пропагандистом — не хочу.

Давай так: что ты больше всего ненавидел в совке?

Обстановку унылого тотального вранья, с которым все смирились. Абсолютную покорность. Уверенность, что все это будет продолжаться восемьсот лет. Сиди и не дергайся. Постоянное ощущение дыхания в затылок какого-то человека в погонах, который если и отошел, то ненадолго.

Когда политика впервые вторглась в твою жизнь?

Я думаю, это началось году в семьдесят седьмом, когда я уже вел диалоги со всякими искусствоведами в штатском. Первый раз было страшно, конечно. Но это было унылое время, и они уныло отрабатывали свою зарплату. Я не исключаю, что дома у них или их детей играла «Машина времени». Они считали, что я против советской власти. Со второго раза я уже осмелел. Я отвечал: покажите мне конкретно строчку, которая об этом говорит. Они этого не могли сделать. Их не устраивала какая--то наша неподконтрольность, какое-то ощущение свободы. Это их страшно раздражало. «Как это вами никто не руководит? А к кому вы относитесь?» — «А почему мы должны к кому-то относиться?» — «Не положено». — «Где не положено? Покажите. Покажите мне стать-ю Конституции, где написано, что мы должны к кому-то относиться. Вот мы — пять человек, которые собираются вместе и играют свою музыку. Это запрещено?» — «Нет, это не запрещено, но...» Все это было страшно уныло. Уныло и долго.

На Лубянку тебя вызывали?

У них в каждой гостинице был номер свой, и было принято там проводить беседы. Потом мы попали в Росконцерт. Было предолимпийское время, всем казалось, что что-то разрешат. Потом Олимпиада прошла, все поехало назад. Потом пришел Михаил Сергеевич, которому я буду поклоны бить, пока жив. Нас в Москву пустили — до этого нам нельзя было в Москве выступать. А потом и за границу. Нам перестали мешать, политика исчезла из жизни.

А посиделки с Путиным на концерте?

Не было никаких посиделок! Так получилось, что на концерте Маккартни у нас места оказались рядом. Может быть, это его имиджмейкеры так решили. У меня не было другого места. И то, что делал Путин тогда, негатива у меня не вызывало.

Вернемся в день сегодняшний. Для тех, кто не в курсе, сформулируй свою позицию по ситуации в стране, которая вызвала столько шума.

Позиция проста. Когда я был маленький, родители привили мне представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Оно во многом совпадает с заповедями. Воровать нехорошо, врать нехорошо. Слабому надо помочь, а не добивать его. Волей-неволей мы проецируем наше представление о том, что такое хорошо и что такое плохо, на поведение нашей страны, если чувствуем себя ее гражданами. И вот сегодня это поведение совершенно не совпадает с моими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вот и все.

И за это тебя называют предателем?

Я считаю, что предатели — это те, кто толкает страну к войне. А фашисты, которые ходят на марш мира и пытаются остановить агрессию, — это какие-то странные фашисты. Вообще, фашисты — это те, кто их разгоняет обычно.

Мне кажется, что ты человек мирный, не пламенный борец, не тот, кто на баррикадах. Это верное впечатление?

Я очень не люблю баррикады и не люблю революции. Может быть, мое отношение к революциям изменилось бы, если бы мне назвали хоть одну революцию, после которой стало лучше, чем было до нее. Я такой не знаю.

Как ты себя чувствуешь, оказавшись сейчас в центре конфликта, в месте, которое очень смахивает на баррикаду?

Я стараюсь заниматься своим делом. Дел у меня много: я занимаюсь музыкой, я рисую, я пишу какую-то прозу и стихи. Стараюсь это делать хорошо. Я убежден в том, что если мы все перестанем психовать и каждый начнет делать свое дело, при условии, что он будет его делать хорошо, то жизнь изменится в один день. Если милиционеры будут нас охранять, а не брать взятки, если тележурналисты будут нам рассказывать объективные новости, а не врать. Нужно-то всего ничего.

Твои бывшие поклонники теперь тебя ругают. Как ты себя чувствуешь в связи с этим?

Да никак не чувствую. Мои друзья — а их у меня довольно много — остались моими друзья-ми. Более того, на концертах у нас народу меньше не стало. И принимают нас так же хорошо. А кто хочет маршировать в Советский Союз — пусть идет.

То есть концерты пока есть…

Почему «пока»? Что вы все каркаете? Сейчас вокруг бегают: «Вам запретили концерты? Нет? Почему?» Все ждут не дождутся просто... Коллективное сознание программирует наше будущее. Если мы все каркаем, мы накаркаем рано или поздно.

Мое поколение — те, кому сегодня сорок лет, — под ваши песни боролись с советской несправедливостью. И сейчас, во времена новой несправедливости, мы по привычке смотрим на вас. И кажется, что вы, рокеры первой волны, в последние десятилетия как-то забронзовели и обленились. Предали, так сказать, идеалы молодости.

По-моему, ерунду ты говоришь. Мы как раз не поменялись — времена поменялись. А человек остался тем, кем был. То, что вам казалось двадцать лет назад призывом к бою, сегодня кажется нормальной песней. А автор, например, и не расценивал это как призыв к бою. Это у вас в голове бурлило. Никогда у меня не было задачи написать какую-то социалку, я не журнал «Крокодил». Хотя, если на то пошло, я считаю, что сегодняшние песни «Машины» по сравнению с песнями двадцатилетней давности стали куда более остросоциальными. Надо просто незамыленным глазом посмотреть.

Ты не вкладывал, может быть, такого смысла, но ведь «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется».

Да мне насрать, как оно отзовется, вы меня простите! Я стараюсь писать так, чтобы я сам был доволен.

А как же «Ты в ответе за тех, кого приручил»?

А я никого не приручаю. И не надо за мной ходить зайчиками. Это вы приручились. Если вы рождаете какие-то свои фантазии, а потом беситесь от того, что я им не соответствую, так это проблема ваша, а не моя. А если уж считаете, что я вас приручил, тогда доверяйте.

Республика Коми

Это личный блог. Текст мог быть написан в интересах автора или сторонних лиц. Редакция 7x7 не причастна к его созданию и может не разделять мнение автора. Регистрация блогов на 7x7 открыта для авторов различных взглядов.

Травлю против рок-музыканта Андрея Макаревича поддержали некоторые депутаты российской Госдумы. Они угрожают лишить его всех почетных званий и государственных наград.

Фонд волонтеров Украины, поддерживающий политику Киева, пригласил основателя рок-группы «Машина времени» Макаревича на гастроли по городам Восточной Украины, пострадавшим в результате конфликта между сепаратистами и правительственными войсками.

12 августа он выступил с благотворительным концертом перед детьми-беженцами в опустошенном войной Святогорске Донецкой области. На своей странице в Facebook’e он разместил фотографию , на которой ему стоя хлопают счастливые дети.

«Андрей Макаревич давно сотрудничает с фашистами, - заявил прокремлевской газете «Известия» депутат от правящей партии «Единая Россия» Евгений Федоров. – Этот выбор он сделал достаточно давно, еще когда перешел на сторону врагов Российской Федерации».

Федоров призывает лишить Макаревича его многочисленных государственных наград, в том числе и ордена «За заслуги перед Отечеством», который является высшей невоенной государственной наградой России. Депутат призывает внести в законодательство поправки, позволяющие автоматически лишать государственных наград тех граждан, которые выступают с «антироссийскими» заявлениями.

Макаревич открыто выступал с критикой кремлевской политики по отношению к Украине. В марте, после аннексии Крыма, он написал в Facebook’e: «Если мы все делаем правильно, почему весь мир против нас?»

Выступая 18 августа на радиостанции «Эхо Москвы», Макаревич заявил, что не исключает возможности обращения в суд за клевету. «Если указанные товарищи меня будут продолжать называть фашистом, видимо, мне придется подать на них в суд за оскорбление чести и достоинства».

Я против использования государственных механизмов для борьбы с инакомыслием.

Уполномоченный по правам человека в России Элла Памфилова выступила с критикой депутатской инициативы лишить Макаревича его государственных наград.

«Я против использования государственных механизмов для борьбы с инакомыслием», - заявила она агентству «Интерфакс».

Однако поток хулителей Макаревича не иссякает. Главный редактор националистической газеты «Завтра» Александр Проханов назвал Макаревича национал-предателем, а Эдуард Лимонов опубликовал в газете «Известия» статью с заголовком «Почему Макаревича необходимо наказать».

Эстрадный певец советских времен Иосиф Кобзон обратился к Макаревичу с саркастическим замечанием: «Вам осталось только спеть перед Коломойским...» (Коломойский – влиятельный украинский олигарх и губернатор Днепропетровской области, финансировавший батальоны прокиевской добровольческой армии).

«Демократия позволяет каждому иметь свое мнение, - заявил Кобзон газете «Комсомольская правда». – Свое мнение – да, но демократия не позволяет быть предателями своей страны».

Кобзон, как и Макаревич, удостоен ордена «За заслуги перед Отечеством».

Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Виталий Милонов, автор запрета на «пропаганду гомосексуализма» в этом городе, предложил не просто лишить Макаревича его государственных наград, но и запретить его концерты в России.

В интервью Русской редакции Азаттыка Макаревич отстаивает свое право на выступления в Восточной Украине.

«Во-первых, меня туда позвали. Во-вторых, выступить перед беженцами, независимо от того, где они находятся, на какой территории они пребывают, - это, по-моему, дело хорошее, - сказал Макаревич. – В-третьих, когда серьезные, драматически происходящие события освещаются в органах массовой информации, скажем так, способами, не вызывающими моего доверия, единственный способ узнать, что происходит на самом деле, – это постараться увидеть это своими собственными глазами».

Де-факто премьер-министр аннексированного Россией Крыма Рустам Темиргалиев запретил Макаревичу выступать на полуострове.

«Господин Макаревич запутался в своих убеждениях, и ему надо воздержаться от проведения концертов в Крыму уж точно, - заявил Темиргалиев. – Когда на Украине идет гражданская война, Макаревич ведет себя нечестно по отношению к жителям юго-востока, которые с оружием в руках защищают свое право на жизнь».

Макаревич, по его словам, также посетил город Славянск, служивший одним из центров сепаратистов до тех пор, пока не были вытеснены оттуда украинской армией.

«По окраине города еще много разрушений, очень серьезных. Там бои были мощные, - рассказывает Макаревич. – Но что касается самого городка, он небольшой, но восстановлен практически полностью. Пожалуй, остались только кое-где следы от разрывов на мостовых. А так мусор убран, жители в него возвращаются. Фонтан работает на главной площади, играет музыка, бегают дети, гуляют девушки. Город восстановлен».

В подготовке этого материала участвовал корреспондент Русской редакции Азаттыка Валентин Барышников.

Граждане, подверженные массовому психозу, недавно накинулись на нашего любимого музыканта. Мы срочно выехали к нему узнать, как дела, не нужно ли чем помочь. Интервью получилось грустным, злободневным, в жанре «поэт и толпа».
Интервью: Александр Маленков
Фото: Юрий Кольцов
Андрей Макаревич: «Предатели - это те, кто толкает страну к войне»

Говорят, ты не любишь давать интервью. Почему так?

По двум причинам. Во-первых, среди всех моих занятий достаточно способов самовыразиться, не прибегая к помощи журналистов. Во-вторых, в последнее время я очень часто встречаю людей невероятно необразованных, не подготовленных к разговору и при колоссальных амбициях, которые считают себя журналистами.

Прекрасное начало беседы! В ходе тщательной подготовки к интервью у меня родился вопрос о сегодняшнем положении дел в стране: мог ли ты ожидать, что «Машину времени» занесет на сорок лет назад?

Хорошо, если на сорок, а не на семьдесят. В точности все повториться не может по определению, но многие узнаваемые штуки сыплются как из рога изобилия. Например, телевизионная пропаганда. Только тогда все к этому относились уныло и с тихой иронией. Сейчас вдруг оказалось, что эта штука работает по-настоящему. И именно это напоминает чуть более ранний период.

Выросло поколение людей, которые не жили в СССР. Мы можем для них сформулировать, чего, собственно, такого уж плохого там было?

Я думаю, это бесполезно. Тот, кто этого запаха не нюхал, все равно не поймет. И если человек уже очарован какой-то клюквой, то он тебе еще и не поверит.

По-моему, за последние несколько месяцев люди окончательно разучились слышать друг друга. Поэтому, когда я сейчас вижу повальное добровольное бегство от свободы, объяснять им, что такое свобода и что такое несвобода, — бессмысленно. Может быть, им так больше нравится. Все, что считаю нужным, я говорю в своих песнях. Быть еще дополнительно пропагандистом — не хочу.

Давай так: что ты больше всего ненавидел в совке?

Обстановку унылого тотального вранья, с которым все смирились. Абсолютную покорность. Уверенность, что все это будет продолжаться восемьсот лет. Сиди и не дергайся. Постоянное ощущение дыхания в затылок какого-то человека в погонах, который если и отошел, то ненадолго.

Когда политика впервые вторглась в твою жизнь?

Я думаю, это началось году в семьдесят седьмом, когда я уже вел диалоги со всякими искусствоведами в штатском. Первый раз было страшно, конечно. Но это было унылое время, и они уныло отрабатывали свою зарплату. Я не исключаю, что дома у них или их детей играла «Машина времени». Они считали, что я против советской власти. Со второго раза я уже осмелел. Я отвечал: покажите мне конкретно строчку, которая об этом говорит. Они этого не могли сделать. Их не устраивала какая--то наша неподконтрольность, какое-то ощущение свободы. Это их страшно раздражало. «Как это вами никто не руководит? А к кому вы относитесь?» — «А почему мы должны к кому-то относиться?» — «Не положено». — «Где не положено? Покажите. Покажите мне стать-ю Конституции, где написано, что мы должны к кому-то относиться. Вот мы — пять человек, которые собираются вместе и играют свою музыку. Это запрещено?» — «Нет, это не запрещено, но...» Все это было страшно уныло. Уныло и долго.

На Лубянку тебя вызывали?

У них в каждой гостинице был номер свой, и было принято там проводить беседы. Потом мы попали в Росконцерт. Было предолимпийское время, всем казалось, что что-то разрешат. Потом Олимпиада прошла, все поехало назад. Потом пришел Михаил Сергеевич, которому я буду поклоны бить, пока жив. Нас в Москву пустили — до этого нам нельзя было в Москве выступать. А потом и за границу. Нам перестали мешать, политика исчезла из жизни.

А посиделки с Путиным на концерте?

Не было никаких посиделок! Так получилось, что на концерте Маккартни у нас места оказались рядом. Может быть, это его имиджмейкеры так решили. У меня не было другого места. И то, что делал Путин тогда, негатива у меня не вызывало.

Вернемся в день сегодняшний. Для тех, кто не в курсе, сформулируй свою позицию по ситуации в стране, которая вызвала столько шума.

Позиция проста. Когда я был маленький, родители привили мне представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Оно во многом совпадает с заповедями. Воровать нехорошо, врать нехорошо. Слабому надо помочь, а не добивать его. Волей-неволей мы проецируем наше представление о том, что такое хорошо и что такое плохо, на поведение нашей страны, если чувствуем себя ее гражданами. И вот сегодня это поведение совершенно не совпадает с моими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вот и все.

И за это тебя называют предателем?

Я считаю, что предатели — это те, кто толкает страну к войне. А фашисты, которые ходят на марш мира и пытаются остановить агрессию, — это какие-то странные фашисты. Вообще, фашисты — это те, кто их разгоняет обычно.

Мне кажется, что ты человек мирный, не пламенный борец, не тот, кто на баррикадах. Это верное впечатление?

Я очень не люблю баррикады и не люблю революции. Может быть, мое отношение к революциям изменилось бы, если бы мне назвали хоть одну революцию, после которой стало лучше, чем было до нее. Я такой не знаю.

Как ты себя чувствуешь, оказавшись сейчас в центре конфликта, в месте, которое очень смахивает на баррикаду?

Я стараюсь заниматься своим делом. Дел у меня много: я занимаюсь музыкой, я рисую, я пишу какую-то прозу и стихи. Стараюсь это делать хорошо. Я убежден в том, что если мы все перестанем психовать и каждый начнет делать свое дело, при условии, что он будет его делать хорошо, то жизнь изменится в один день. Если милиционеры будут нас охранять, а не брать взятки, если тележурналисты будут нам рассказывать объективные новости, а не врать. Нужно-то всего ничего.

Твои бывшие поклонники теперь тебя ругают. Как ты себя чувствуешь в связи с этим?

Да никак не чувствую. Мои друзья — а их у меня довольно много — остались моими друзья-ми. Более того, на концертах у нас народу меньше не стало. И принимают нас так же хорошо. А кто хочет маршировать в Советский Союз — пусть идет.

То есть концерты пока есть…

Почему «пока»? Что вы все каркаете? Сейчас вокруг бегают: «Вам запретили концерты? Нет? Почему?» Все ждут не дождутся просто... Коллективное сознание программирует наше будущее. Если мы все каркаем, мы накаркаем рано или поздно.

Мое поколение — те, кому сегодня сорок лет, — под ваши песни боролись с советской несправедливостью. И сейчас, во времена новой несправедливости, мы по привычке смотрим на вас. И кажется, что вы, рокеры первой волны, в последние десятилетия как-то забронзовели и обленились. Предали, так сказать, идеалы молодости.

По-моему, ерунду ты говоришь. Мы как раз не поменялись — времена поменялись. А человек остался тем, кем был. То, что вам казалось двадцать лет назад призывом к бою, сегодня кажется нормальной песней. А автор, например, и не расценивал это как призыв к бою. Это у вас в голове бурлило. Никогда у меня не было задачи написать какую-то социалку, я не журнал «Крокодил». Хотя, если на то пошло, я считаю, что сегодняшние песни «Машины» по сравнению с песнями двадцатилетней давности стали куда более остросоциальными. Надо просто незамыленным глазом посмотреть.

Ты не вкладывал, может быть, такого смысла, но ведь «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется».

Да мне насрать, как оно отзовется, вы меня простите! Я стараюсь писать так, чтобы я сам был доволен.

А как же «Ты в ответе за тех, кого приручил»?

А я никого не приручаю. И не надо за мной ходить зайчиками. Это вы приручились. Если вы рождаете какие-то свои фантазии, а потом беситесь от того, что я им не соответствую, так это проблема ваша, а не моя. А если уж считаете, что я вас приручил, тогда доверяйте.

Loading...Loading...